стихи из сборника Солнечный ветер

***
Тяжелый ветер прикасаний
Опять уносит нас в безлюдье
И там растерянных бросает,
И — будь, что будет,
                будь, что будет!
Мы словно ждём, пережидаем
В себе разлад,
                как непогоду.
Душа гадает неживая,
Тасуя нервную колоду:
Налево туз,
             направо дама,
Налево шесть,
              направо туз…
Какая карточная драма!
Но я в глаза глядеть боюсь…
Боюсь, как ветра, — прикасаний.
Боюсь — вдвоём.
                Боюсь безлюдий.
Опять нас кто-нибудь бросает,
И — будь что будет,
                будь что будет!
А мы всё ждём других прогнозов,
Спина к спине — не развернуть.
Какая в нас метаморфоза!
Ещё дотерпим как-нибудь.
Похоже, мы в чужой колоде,
И не дотянется рука,
И вроде — жизнь,
                надолго вроде,
Но…
     не тасована пока.

***
Вода ведёт и тихо тает
В зелёном голосе Земли.
Смотри, какая завитая
Опушка вздрогнула вдали.
Летит летенница росою
Сквозь пальцы света…
Но кто же ветряной косою
Подкашивает это?
Чья кучевая борода
Парит над нами?
Не разглядеть!
              Но лебеда
Восторжится волнами.
И напрягаются леса,
Закинув кроны.
В глаза упали небеса,
Вот-вот утонут.
Забеспокоился испуг
В твоих ресницах.
Всё охристей закатный круг —
Спешишь проститься.

***
Будто бы из милости,
По осенней сырости
В неуютность вечера
Ты меня излечивать
От моей угрюмости
Всё бежишь из юности —
Нелюбимой,
           сорною,
Но такой
          упорною,
По ночам
          рыдающей,
Горем не горда ещё,
Хоть совсем уверена,
Что любовь потеряна…
А когда последняя
Ночь звучала летняя,
Ты меня, прозревшего,
Отдала раскаянью,
И в осеннем таянье
Не было умершего…

***
Я уходил, себя не помня,
И только катакомбы полдня
Всё уводили в сумрак слов,
И голоса сухие комья
Ссыпались в сна просторный ров…
Я убегал, ступни калеча,
Отмечен болью,
               не излечен
От невозможности молчать,
Что потушили сами свечи,
К замку подвесили печать.
Простой уход — обычный случай.
Но мучит памятью колючей
Прожитых лет вчерашний снег:
Летучий
         и такой колючий,
Не предвещавший наш побег.

***
Пергамент сыра,
                весь в слезах,
Врастает в матовость фарфора,
Салют свечей
              кружит в глазах
Лёд серебра 
             витых приборов.
Вот и Бордо
             влилось в бокал,
Рубины рвутся
              в срезах граней,
У осетрины по бокам
Укроп лежит,
             как на диване,
Лимона
        горстка золотых
Уложена слегка небрежно.
Блестящий стол!
                Но что же ты
Так в нерешимости
                прилежна?
Вот сёмги
           замерший огонь,
Икра —
        красней самой калины.
Твоя ладонь —
               в мою ладонь…
И нам заветно у камина.
Нам подыграет и Отард,
И Эннеси с Сент-Эмильеном,
И виноград —
              прелат отрад —
Своим хрустящим,
                сладким пленом…

***
Тает бежевый песок,
Пена в море тает.
Утро целится в висок,
Ты бежишь нагая.
Млеет розовый песок,
Тает в море пена.
Полдень целится в висок,
Ты —
      моя Сирена.
Замер бронзовый песок,
Тает пена в море.
Вечер целится в висок,
Вскоре осень…
               вскоре.

***
Всё мне чудится край тополиный,
Душный вечер в дубовой аллее,
Стебель мяты и горстка малины
На ладошках моей Лорелеи.
Далеко, будто кем-то встревожен, —
Мерный голос кукушки-гадалки;
Лунный свет расплывался на коже
У моей ясноглазой Русалки.
Пахли волосы солнцем и ветром,
Был июль в мотыльковых баталиях,
Разнозвучилась на разноцветном —
Лорелея,
         Русалка,
                Наталия.

***