11. Отшествие. На полях

                Ты в поля отошла без возврата.
                Блок

О, Вандея, Корнилов, Каледин
(На Дону говорят — Каледин) —
Тот неизданный Стан Лебедин,
Что роднее и отчин, и дедин!

...Но полуторка шла на «Речвок»
В мерном стуке кирзовых сапог
Меж церквей, где не служат обеден,
И восход остывал — красно-меден,
Как последний наганный плевок...

Каждый был в суете одинаков:
Плёск в отчаянном крике тонул...
О, вещественность вещего знака!
Был веревкой — рукой Пастернака
По-есенински! — стянут баул.

Всё совпало: и окрики «Двигай!»,
И кошмарный онегинский топ,
И жестокая ссора с Мурлыгой,
И намек, что гадательной книгой
Предуказан безвременный гроб.

Понапрасну глазами искала
В свете утра — свои фонари...
И глядела — безумно устало! —
На ступени Речного вокзала,
Как на лестницу Консьержери...

О, как мало пришло их проститься —
Да простится на Страшном суде!
И взметнулась Марина, как птица,
Лишь дуплетом ударили плицы
По сурьмяно-свинцовой воде.

Три недели до Флора и Лавра...
И надрывно гудел «Пирогов»,
И терялась незримая лавра
Среди блоковских желтых стогов...
Удостоен ли перлами Гавра
Был отход от родных берегов?

Но сложив, словно лебедь, крыла,
Отошла — отплыла — уплыла:

По каналу, по Волге, по Каме —
Берегами — лугами — веками! —
Вдоль безглавых, безгласных церквей

И крестов, оседающих набок,
Новобранцев, и девок, и бабок,
Молодых и красивых калек,
Всех Елабуг, и падуг, и радуг,
И того, кто на пакости падок,
И того, кто лелеет порядок,
Не умея и взгляда от грядок
Приподнять из-под Виевых век! —

К той безвестной, не узнанной яме,
Что при жизни описана ей —
Иль была преднаписана ей? —
И какой не бывает мертвей.

...Потонул градом Китежем лад
Задушевных (задушенных!) песен
В бездне быта, что так легковесен, —
Невесом, будто черная плесень, —
Но — тяжел, как дубовый бушлат!

И, быть может, на воды летейски
Упадал примиряющий луч,
А она — на пути к Елисейским! —
Отстирать не могла по-россейски
Заскорузлых от грязи онуч...

Но уже не узнать никогда нам:
Лишь закралась ли в сердце, как вор,
Боль по сыне — и сиром, и странном! —
Иль сверкнул озаренным Руаном
Навсегда угасающий взор...

Будем мудры: античных трагедий
Не нарушим возвышенный строй.
К чорту — все пересуды соседей!
Небу — плач над отшедшей сестрой...

Отошла, отошла без возврата!
И не благостен вечный покой,
И тоски не размыкать треклятой...
— Где ж поля?
Ах, поля...
А поля-то
Зеленеют над Камой-рекой!