ироний ночь не лишена

1.
Ироний ночь не лишена,
луна как дно картонной тары,
сна расфасованы кошмары,
в ушах до звона тишина.

Видений и бессонниц взвесь,
забвенья миг такой короткий,
под подоконником в коробке
за паутиной кто-то есть.
Шут тенью в зеркале невесть
откуда взявшийся с повинной
и то, что скрыто паутиной
и совесть, если она есть.
В окно поглядывает стыд,
всегда пасут хромые черти
того, кто в очередь на вертел
под подоконником сидит.

Метель по комнате мела,
бела была и бунтовала,
слегла потом, забинтовала
её коростой чёрной мгла.


2.
В подмене, вот в чём весь подвох,
бог, этот множитель сомнений,
как лох попался на измене,
в бессмертии своём издох.

Морфей, погонщик темноты,
бессонной мается морокой,
черты литые у пророка,
с недавних пор мы с ним та ты.
И всё не так с недавних пор,
луна, а ночь чернее сажи,
в ней родовая травма бражит
отягощеньем приговор.
Весь белый свет не бел, а сер,
кровавой ветошью на блюде
столетий век твой, видно в блуде
всё сладострастие химер.

Себя нельзя в них не узнать,
вот бл..ь шутом смешит плебеев,
вот бл..ь в лакейской, жмёт ливрея,
не твой покрой? как знать... как знать...


3.
По метрике из недотрог
и одинок как недотрога,
пророк не знает эпилога,
но видит в зеркале пролог.

Я знаю по какой вине
давным-давно прокисло смузи
сарказма, каверзы, иллюзий
и сколько истины в вине.
Не катят кабы да кабы,
перерождений круг так страшен,
все фанты, смешанные в чаше,
всё содержимое судьбы.
В цветных лохмотьях нищета,
на танцах стоптаны ботинки,
чумные трапезы, поминки,
но веселуха ещё та.

Расчеловечиванья звук,
кровавый крюк под дых, под рёбра,
паук нетороплив недобро,
он нынче недруг, а не друг.


4.
Прощанию не надо нот,
не в счёт идут пустые звуки,
ни чёт ни нечет у разлуки
и вёрсты все наперечёт.

Созвездья, рыбья мелюзга,
роятся робкие у кромки
поребрика, где на картонке
их корм — от вечности лузга.
И кроме бОсого Басё
никто не кличится оттуда
и фея чёрная, паскуда,
фортуны вертит колесо.
Обсценный синтаксис любви,
едва привыкнешь к дешевизне,
как время крошится на жизни,
жизнь на окситоцин в крови.

На состраданья дефицит,
на вид невинную оплошность,
на плит кладбищенскую пошлость,
на зря потраченный гранит.


5.
Библиофил, насмешник, фрик
барыг фискальных плод запретный —
твой бзик, взыскатель безответный,
читатель каиновых книг.

Ты лучше знаешь, что я весь
случайных пригоршня решений,
что соткан сплошь из искушений,
а смысл насущного не днесь.
И как ты хочешь, чтоб я был
твоим от бога оберегом,
тогда как я живу побегом,
ночлегом, снегом и без крыл.
Я позабыл табу «не сметь»,
армагеддоновая битва,
где наказание — молитва,
в ней богу боговая снедь.

На циферблате время вспять,
опять в который раз по кругу,
дай пять и окажи услугу
до корки книгу дочитать.


6.
Как трафарет твой врёт портрет
и черт нет схожих в акварели,
нет ничего что в самом деле
и в самом деле даже нет.

Эм цэ квадрат равно транзит,
в нём время — череда событий,
душа — вместилище наитий
и плоть — ненужный реквизит.
В меню похлёбка из ботвы,
эрзац взамен оригиналов,
«три топора» для маргиналов,
элитный виски для братвы.
Что божий гнев, что бесов нерв,
всегда удар по миокарду —
уста, склоняющие правду
и умножающие блеф.

В паучьих лапах перебрав
устав свидетельства немого,
прав впопыхах лишилось слово,
себя сквозь отзвук не узнав.


7.
Там, дело где дошло до драк,
слабак глядел бы виновато,
с Итак кровавых нет возврата,
а славе вся цена — пятак.

Жизнь одолжилась не у тех,
блудила в долг, не беспокоясь,
всё мне мерещится что совесть
есть наказание за грех.
И расстояние уже
всё уже, близится концовка
чужого сна, в нём распальцовка
беззубой урки в неглиже.
Никто не постучится в дом,
где синий висельник в клозете,
где черепки, где вечно ветер
в падучей бьётся под окном.

Сивухой прёт поддельный скотч,
помочь нельзя поддатой музе,
хоть ночь не лишена иллюзий,
в ней  как в покойницкой точь-в-точь.


                ноябрь 2022 года - февраль 2023 года