Девчонка в заношенном сари

Богинею Кали назвали скопленье хибар,
Безмолвные боги танцуют под звуки ситар.

Пропитаны запахом карри циновки лачуг,
Девчонка в заношенном сари готовит бамбук.

В кварталах бедняцких песок проникает в дома,
Монистами бряцает хиджра, сошедший с ума.

Дымком благовоний спасаются между камней
Закаты агоний, цетущих на серой стене.

Ночь черной косою ложится на плечи садов,
Холодной росою питая горячий песок.

Далекого города едки и остры огни,
Блестит небоскребами аура светлой Лакшми.

Лоснящимся манго взошла над кварталом Луна,
Тягучею мантрой течет меж домов тишина.

Где хной рисовали по венам шоссе и дорог,
Богинею Шакти назвали извечный порок.

В прогорклом угаре сандала огарок чадит.
Девчонка в заношенном сари над книгой сидит.

Бессмертье сторуких, столиких, стоглавых богов
Оплачено жаром углей погребальных костров.

В трущобах, кварталах развалин, неявны ходы,
Богинею Сати назвали клубящийся дым.

В священной реке тяжела и неспешна вода,
Браслет на руке не оставит ожога следа.

Столикие боги, бессмертью несущие дань,
Девчонке в заношенном сари припали к стопам.