Бунраку

Я видел куклу в сумраке суконной фабрики Дюпои
Сумерки лишь коснулись укрытой снегом
Черной, лоскутами глядящей словно бы из-под савана, бледной земли
Собачий вальс играл
И танцевало
Тело
Принятое мною за куклу.
Между нами пролегала глубокая тень, которую
Назову я долиной тревоги:
Лишь я и та кукла в свете
В зыбком свете трусливой Луны
Мы с ней
Одни
В сиянии пьяной Луны
Я не верю, что танец тот кончится
Хотя ему суждено несомненно
Останусь ли здесь и буду глядеть на это страшное тело
Без ритма всякого бросаемое из стороны в сторону
Загадочной лихорадкой, знакомой лишь выточенной из дерева маске
(Ведь то было дерево, верно?)
Глупая кукла, страшное тело
Страшная кукла и глупое тело
Съели сумерки небо в глазницах кирпичного черепа
Словно жуткие черви
В окутанной угольной пылью земле
Снега нет
Зачем ты молчишь теперь? Я ведь пришел на голос
Но сейчас слышу паршивый лишь
Лишенный мелодии гогот лишайных собак
Их насмешливый лай все ближе
И пляска твоя уже нестерпимо близко
Глумливая маска в свете ссыкливой
Вусмерть пьяной слепой Луны
Над фабрикой старой
Суконной
Зовущейся Дюпои
Убирайся же
Мои собаки
Целовать меня
Пришли