Анатолий Сорокин

АНАТОЛИЙ СОРОКИН
(1936 - 1996)

СЕДАЯ НЕВЕСТА
Новелла

– Какая прекрасная пара! –
В селе говорили про них:
– Ну чем не невеста Тамара?
– Ну чем Алексей не жених?
И были они, в самом деле,
Красивы, стройны, высоки.
И, глядя на них, молодели
Прожившие век старики.
Тамара работала в школе.
Охотником был Алексей.
Большая, счастливая доля
Ждала их – влюблённых людей.
Готовилась к свадьбе невеста
(Быть осенью свадьба должна).
А где-то за городом Брестом
Стволы расчехляла война…
Пошла сквозь посты и заставы
Молва о войне тяжело.
Пришла поутру к переправе
И в полдень явилась в село.
В село к жениху и невесте,
В их самый счастливый удел.
И смолкли воскресные песни,
И солнечный круг почернел…
У женщин на горести чутки
Сердца почему-то всегда.
На сборы отпущены сутки,
На память о сборах – года…
О, эти короткие сборы…
О, эти минуты вдвоём…
О чём-то пустом разговоры,
И вроде бы всё не о том.
Тамара держалась, крепилась:
Любовь сбережёт и спасёт!
Но мысль беспощадная билась –
Домой Алексей не придёт…
…Её синеглазый и русый,
Единственный милый её,
Он где-то под Старою Руссой
В горящую рожь упадёт.
Волшебного снадобья нету
В российских военных краях,
Двадцатое юное лето
Застынет в красивых глазах…
Она это чувствует, знает.
А ночь расправляет крыло,
А время прощания тает
Стремительно и тяжело…
…Рассвет, отливающий кровью,
Пришёл, не замедлив, в село.
Гудком пароходным над Обью
Прощанье сердца обожгло.
Былое не в силах воскреснуть.
Но знаю: забыть не смогу,
Как вместе и слёзы, и песни
Слились на речном берегу.
Меня поразили ИХ песни,
Не взрослая чья-то слеза –
Глаза молчаливой невесты.
О, эти святые глаза!
И кладези горькой печали,
И кладези светлой любви,
Глаза заклинали, кричали
Безмолвно и страстно:
– Живи!
…Вновь пахнет засохшей полынью
Осенний пустой огород.
В селе одиноко и ныне
Седая невеста живёт.
Тамара Ивановна – совесть
Немногих оставшихся вдов.
Такая короткая повесть,
Такая большая любовь…

***

У монумента Славы тишина.
И облака плывут тревожно,
низко.
Как тридцать с лишним тысяч
обелисков
Горят на строгих стелах имена.
Есть среди них фамилия моя.
Отцовская фамилия солдата.
Домой он не вернулся
в сорок пятом.
Осиротела без него земля,
Он, защищая дальние края,
Упал в бою в то мартовское
утро,
Когда весна уже вершила мудро
Извечный круг земного бытия.
И было до Победы две весны.
Кровавы были вёрсты и неблизки…
И множились на верстах обелиски —
Безжалостные спутники войны.
И ежедневно шли в Сибирь тогда
Казенные бумаги — похоронки.
По-бабьи сиротливо, горько, громко
Рыдали вдовы в сёлах, городах…
…У монумента Славы тишина.
Он — мужество и боль Новосибирска.
Горят на этом строгом обелиске
Солдатские святые имена…

***

В две тысячи каком-нибудь году,
Весенним днём неспешно,
без тревоги
Прощусь с землёй и навсегда
уйду
В страну, откуда нет назад
дороги…
А на земле закаты отгорят,
И отшумят сиреневые грозы,
И тысячи влюблённых повторят
Слова любви и расставаний слёзы.
В лесу соседнем птицы гомонят
Беспечно и счастливо, словно дети.
Приходит осень грустная моя,
А я живу мечтой о жарком лете.
Меня, ещё захватывая дух,
Волнует крик скворца и скрип
уключин.
И нежною невестой белый луг
Несёт ромашки к синеве излучин.
А я ещё порой лишаюсь сна,
Когда вдруг в мае слышу отзвук
грома.
Растёт ещё зелёная сосна,
Которая мне будет крепким домом.
Пускай растёт. Не к спеху, подожду.
Я в той стране успею належаться.
Мне даже и в двухтысячном году
С землёю будет тяжко расставаться…