У Элен на руке пентаграмма

У Элен на руке пентаграмма,
Чёрный ворон набит на запястье.
У Элен очень строгая мама
И свои представленья о счастье.
Счастье - дверь запереть на защёлку,
Чтоб не слышать упрёки и крики.
Счастье - боль от укола иголкой,
Но следы выдают как улики...
Прячут старые джинсы порезы
На бедре. Заживает так долго
Невозможность выдерживать трезво
Без любви жизнь. Ни смысла, ни толка
Для Элен нет в привычном раскладе
Слов простых - дом, семья и работа.
Если кто по плечу вдруг погладит,
Прорывается страх словно рвота -
Оттолкнуть, обругать от испуга,
Что ударят, когда вдруг поверишь
Во внезапно надёжного друга,
Приоткроешь души своей двери...
Ну, а там - тьма и боль, хохот чаек,
Безразличных, насмешливых, злобных...
Мать швыряла в Элен чашки с чаем,
Между прочим, горячим... Удобной
Перестала быть жизнь с появленьем
Нежеланной, болезненной дочки...
То отит, то бронхит - сплошь мученье
Без конца и без края, без точки!
"Ты назло мне гуляла без шапки!
Специально испортила книжку!"
До трёх лет мать лупила тапком,
Зажимая Элен подмышкой
Так, что та через раз дышала...
И реветь разучилась быстро.
Ведь за слёзы ещё влетало!
Стала старше - ремень со свистом
Оставлял на ногах полоски:
Так болело - почти не сядешь!
Мать тянула рукой за косы,
Мир аж ехал при каждом взгляде.
Косы в десять Элен отстригла
Вкривь и вкось, - уже не ухватишь!
Кара быстро её настигла:
Перелом лечили в палате
Безразличной районной больницы.
"Что ж, ребёнок, упала неловко..."
На обеих руках - гипс и спицы
На два месяца, тренировка,
Чтоб потом разработать пальцы...
"И не вздумай болтать!" - от мамы.-
"И не строй из себя страдалицу!
Чересчур строптива! Упряма!
Некрасива! Ослица тупая!
И такую любить невозможно!"
Да, Элен это всё понимает,
Потому-то и спит так тревожно.
Никому не нужна, не любима,
Ей семнадцать... От мыслей так больно.
Ну, а жизнь проносится мимо,
Посыпая все раны солью...
А Элен каждый день выбирает:
"Может, шаг в окно? Может, газом?"
Её мама совсем не знает,
Что такое любовь... Заразу
Бессердечности подцепила
С малолетства, росла в детдоме.
Её били там. Она била...
В целом, больше-то и не помнит...
Потянулась к теплу. Напрасно.
Девятнадцать. Ошиблась в страсти.
А аборт, ей сказали, - опасно!
Оказалась в ошибке власти
Ровно столько - как раздраженья,
Неумения нежности, счастья
И принятия, и уваженья...
И у матери выше запястья
Как у дочери - шрамы... Шрамы...
И на сердце сплошь тьма из боли,
Что у дочери, что у мамы,
Обделённых одной судьбою.