На Охте

По знакомому кладбищу медленно
Меж могил посторонних бреду.
Нет дождя, но угрюмо и ветрено,
Точно так же, как в прошлом году.

И гвоздики привычно-кровавые,
И в душе неизбежный минор…
Я на церковь гляжу златоглавую
И с Всевышним веду разговор.

«Ты скажи,  как же так получилося?
Как такое позволить ты смог?
Не на счастье посуда разбилася,
И так рано я стал одинок.

Всех, кто были до боли мне дороги,
Ты на небо позвал за собой.
А остались кругом злые вороги,
Что кружат над моей головой…»

Почему ж, дорогие родители,
Вы не думали чуть наперёд?
Ведь в чертоги небесной обители
Путь не самый короткий ведёт.

Что же вы так спешили отправиться,
Преисполнены мнимой вины…
Как без вас тяжело со всем справиться,
Как сейчас вы мне оба нужны.

Помнишь, папа, во дворике вечером
Рыжий мяч мы бросали в кольцо.
Клали сумерки руки на плечи нам,
Ветер ласково гладил лицо.

И до ночи вели разговоры мы,
И казалось: не будет конца…
Но слетелись бездушные вороны
И к себе утащили отца.

Помнишь, мама, как крымские персики
Ели с веток, и сок – по щекам.
Старые костромские проспектики
Нам историю клали к ногам.

Помнишь, как в сентябре ты в волнении
Внучку на руки нежно взяла.
Ты хранила нас, но за спасение
Всё отдав, вся сгорела дотла.

Построенья для нас тыла прочного
Высока оказалась цена…
А сегодня средь мира порочного
Так мне ваша опора нужна.

Как же мне не хватает вас вечером,
Когда после рабочего дня
Говорить-то, казалось бы, нечего,
Но могли поддержать вы меня.

Когда руки совсем опускалися,
И хотелось, всё бросив, уйти,
Вы всегда аккуратно старалися
Мне подставить плечо на пути.

А так хочется, словно бы давеча,
Слёзы спрятать у вас на груди,
Обсудить непонятки с товарищем
И – что ждёт нас ещё впереди.

Правда, всё это – только мечтания,
Потому что разорвана нить.
И в ответ – только холод молчания,
Когда хочется поговорить.

Пробираясь заросшими тропками,
Дохожу до родимых могил.
Хлеб – ломтями, да водочка – стопками,
Только им – я же сроду не пил.

Я гвоздички кладу в изголовия,
Утираюсь, глотаю  комок
И шепчу, протирая надгробия:
«Что ж ты, Господи, нам не помог?!»