Тунеядцы

         Н.М.Р., М.О.—Ш.

Есть такие незатейливые строки,
И затейливые строки — если надо,
От которых жар костра румянит щёки,
Прикасается нездешняя прохлада,
Дальней дали несказанная свобода,
Словно море обнимает нас на пирсе.
Но в поэте видит общество урода,
Что проспаться не успеет — как напился.

Только слово в нём совсем не знает лени,
Словно парус душу грешную полощет
Глубиною непридуманных видений,
Остротою непредвиденных пророчеств.
Только слово напрягается в гортани,
В остальном он — паразит и тунеядец.
Чем питаться этот нищий завтра станет,
Люди, люди, объясните, Бога ради!

Скажут после: жил-то шатко, ум за разум,
И срамно закончил как-то подвиг здешний —
На полу в дому заплёванном и грязном,
Не в беседке под цветущею черешней.
Прошушукают все веси и заставы
Липкой сплетней, да смешком гнилым, да сладким,
Дескать был, да сплыл... А как его не стало —
Стал весь мир каким-то призрачным и шатким.

Видно, некому вбирать остаток боли,
Разбавляя горькой влагой из бутыли.
И, опамятовшись, скажут: "Ладно, что ли!
Мы ведь сами рядом не были — как были".
Поразмыслив, тонну-две найдут металла,
Выльют памятник, и выпишут про это,
Что земля их породила, воспитала
И вскормила небывалого поэта.