Пустой бокал. Из Луизы Глюк

Пустой бокал


Просила многого, и получила много.
Просила многого, а получила мало,
Совсем чуть-чуть, почти что ничего.

А между тем и этим?
Несколько зонтов, не выходя из комнаты раскрытых,
Да  туфли, почему-то лежащие  на  кухонном столе.

Не так, не так -  в том вся моя натура.
Была  холодной я и бессердечной,
в эгоистичной жёсткости дошедшей до тиранства. 

Но, впрочем, я всегда была такой,
и даже в самом раннем детстве.
Темноволосая малышка, всегда чуралась я других детей

Я не менялась никогда. 
В бокале с выпивкой* абстрактный шанс  везенья   
с высокого  на низкий изменялся в одночасье.

То были волны? Ответствуя, быть может, Высшей Силе?
На всякий случай я молилась.
Пыталась  лучше стать.

И вскоре показалось мне, что то, что начиналось как кошмар
и вылилось в моральный нарциссизм, 
могло б на деле  в человечность претвориться.

И не о том ли думали друзья, когда, взяв за руки меня,
твердили,  что они, мол,   представляют
ту оскорбительность, ту мерзостную жуть

Всего, с чем примирялась я;
под этим, мне казалось, разумели, что я  немного не в себе,
раз многое  за малость отдала.

Мои сжимая с силой руки, в виду они имели, 
что вовсе я не жалкое созданье,
что я добра, надёжный друг и  человек хороший.

Я жалкой не была!  Была значительной,
как королева или же святая.
Ну что ж, всё это привело к догадке любопытной. 

Мне в голову пришло, что крайне важно
поверить в достижимость цели,
что путь к добру лежит через усилье - 

К добру, не осквернённому гнильцой
первоначальных побуждений
соблазна или искушенья.

Без этого — кто мы такие?
Кружащиеся во вселенской  тьме  испуганные одиночки,
без силы на судьбу свою  влиять.

Что есть у нас на самом деле?  Скучнейший трюк
с  туфлями и стремянкой; подсоленные шутки — пошлый стимул  попыток редких 
себя в конце концов  сформировать.


Какое средство есть у нас для умиротворенья
Могущественных Сил? Свои итожа мысли, полагаю,
что этот же вопрос когда-то и Агамемнона смущал

На берегу, где были греков корабли, готовые  к отплытью,   
за тихой гаванью невидимое море,  а будущее зыбко, смертоносно:
он оказался глуп, когда подумал, что может сам  его решить.** 

Он должен был сказать:
 «Такого средства нет.
Я в Вашей власти».

'Glass' оригинала, помимо «бокала» и «выпивки»,  может  может также означать «стекло», «зеркало», «сосуд», «очки», «телескоп», «бинокль» и др. Как представляется, все эти опричные значения плохо согласуются с контекстом стихотворения.

** В тексте отсылка к сюжету гомеровой  «Илиады»: царь Микен   Агамемнон  разгневал богиню Артемиду — то ли тем, что убил её священное животное, то ли своей заносчивой фразой: «Сама Артемида не выстрелила бы лучше». Раздосадованная богиня лишила греков попутного ветра, и в течение многих дней они не могли начать поход на Трою. Жрец и прорицатель Калхант предсказал, что для того, чтобы умилостивить богов, необходимо принести в жертву дочь Агамемнона Ифигению. Вначале царь  отказался пойти на столь ужасную жертву, но когда войско стало роптать,  вынужденно согласился,  пытаясь при этом хитростью спасти  дочь. Попытки Агамемнона не дать привезти Ифигению в Авлиду не увенчались успехом. Девушка согласилась погибнуть во славу Греции и сама взошла на плаху (из «Википедии»).

* * * * * * * *
The Empty Glass
from 'The Seven Ages' 
by Louise Gl;ck.  

I asked for much; I received much.
I asked for much; I received little, I received
next to nothing.
And between? A few umbrellas opened indoors.
A pair of shoes by mistake on the kitchen table.
O wrong, wrong—it was my nature. I was
hard-hearted, remote. I was
selfish, rigid to the point of tyranny.
But I was always that person, even in early childhood.
Small, dark-haired, dreaded by the other children.
I never changed. Inside the glass, the abstract
tide of fortune turned
from high to low overnight.
Was it the sea? Responding, maybe,
to celestial force? To be safe,
I prayed. I tried to be a better person.
Soon it seemed to me that what began as terror
and matured into moral narcissism
might have become in fact
actual human growth. Maybe
this is what my friends meant, taking my hand,
telling me they understood
the abuse, the incredible shit I accepted,
implying (so I once thought) I was a little sick
to give so much for so little.
Whereas they meant I was good (clasping my hand intensely)—
a good friend and person, not a creature of pathos.
I was not pathetic! I was writ large,
like a queen or a saint.
Well, it all makes for interesting conjecture.
And it occurs to me that what is crucial is to believe
in effort, to believe some good will come of simply trying,
a good completely untainted by the corrupt initiating impulse
to persuade or seduce—
What are we without this?
Whirling in the dark universe,
alone, afraid, unable to influence fate—

What do we have really?
Sad tricks with ladders and shoes,
tricks with salt, impurely motivated recurring
attempts to build character.
What do we have to appease the great forces?
And I think in the end this was the question
that destroyed Agamemnon, there on the beach,
the Greek ships at the ready, the sea
invisible beyond the serene harbor, the future
lethal, unstable: he was a fool, thinking
it could be controlled. He should have said
I have nothing, I am at your mercy.