Ночь Самайн

Ночь настала - открылись вуали миров, между светом и тьмой, между жизнью и смертью…
Но к чему на воротах и окнах домов обережные знаки, дрожа, руки чертят?
Он приходит сменить радость лета на страх перед стужей зимы, перед мрачною тайной.
Но плескается ужас в сердцах и глазах, губы молят «пройди, не смотри…» не случайно.

Вот и Самайн. Готов кто-то в жертву отдать, что под сердцем носила и грела любовью?
Стынут руки и молится каждая мать, ставя свечку для духов дитю в изголовье…
Приоткрыто окно - ждут полночный порыв – кто сегодня заплатит за лёгкую зиму?
Дунет ветер и выдохнут ужас дворы… лишь в одном мать забьётся по дочке иль сыну.

…Как она хороша… Нет белее лица, нет пышнее волос, а глаза цвета хмеля
И душа, как слеза первогодка чиста… Танцевать ещё Айне, как птица, умеет…
Айне – дочь короля Изумрудной земли, кельтский символ добра и сияние света,
Ей шестнадцатый год. Плод прекрасной любви - на Белтайн рождена, ах какая примета!

Ей пророчат друиды престол и почёт, а заморские маги – судьбу словно солнце…
Только где-то река злого слова течёт… Шепчут губы: «Пусть ночь - без свечи на оконце».
Весела и добра, кто посмеет поднять на святое дитя дерзновенные руки?
Но бездушной зиме на любовь наплевать – ей нужна только кровь. Только страх. Только муки.

Не заглядывал в замок уже сотни лет дух за жертвой себе, помня данное слово,
Договор между Самайн и леди Гвиннэт – за свечу на окне, жизнь не тронута рода.
Что там было тогда, уж не помнит никто, только крепко запомнили - тьма убивает,
Если свет освещает ребёнка окно, то не глядя злой рок мимо них пролетает.

Близко тьма и готов к ночи страшной король, Айне свечку несут в изукрашенной тыкве,
Зажигает отец обережный огонь, мать целует дитя. Свет танцующей ниткой
Гонит чёрную тьму, освещая окно – подан знак волшебству – соблюдается свято.
Как пройдёт час волков, будет литься вино, будет праздник и пир королевский, богатый…

Тишина. Только липкий цепляется страх. Трепыхания нет… Ожидание зримо.
Началось! Он идёт. Огоньки на свечах если есть, то бежит свита страшная мимо.
Свет везде в городке и селяне зажгли одинокие свечи в оранжевых тыквах
И теперь будут игры и ветра порыв – чья свеча от него мёртвой тенью притихнет?

Только вдруг на окне, что хранимо давно, трепетанье свечи заискрилось, запело
И потухло… Бедой поманило окно, чья рука совершила зловещее дело?
Самайн, Велес… и может десяток имён, он - Зима, что сплетает холодные цепи,
Звуком звонкой струны – разорвал договор и ступил на порог, в спальню девы. Заметьте,

Ни мольбы, ни посулы, ни стражи борьба, ничего не препятствует Дикому Богу,
Равнодушное –«Тьма? Знать такая судьба. Собирайте принцессу на смерти дорогу».
Встал с мечом на пути безутешный король, жизнь отдать за дитя – Хель, возрадуйся жертве!
Айне вдруг закричала: «Отец мой, позволь, я приму наказанье! За глупости – смертью.

Это я потушила в окошке свечу. Я случайно его увидала… О, Самайн!
Поняла, что дышать без тебя не хочу. Мне приходы весны – словно свадебный саван…
Я надеялась так, что, увидев меня, ты полюбишь… и мы…». Хохот только ответом:
«Жертву крови получит сегодня земля и костры запылают для жаркого лета»…

Год истаял в слезах… Жертву Самайн унёс… Сюзерены всегда в чёрном горя уборе,
И корона - шипами истерзанных грёз, и свеча у окна, на пустом изголовье…
Снова страшная ночь над страною плывёт, снова дикой охоты колышутся тени,
Зажигает костры поклоняясь народ, свечи в тыквах горят и сердца цепенеют…

Пронесло в этот раз. Час волков перешёл в ожидание пира и праздника жизни,
Самайн злой за собой никого не увёл, хоть не помнят в веках, чтоб без жертвенной тризны…
Перед рощей священной пылают костры, веселятся, пируют счастливые люди -
Мягкой станет зима до чудесной весны и голодных смертей в лютом страхе не будет.

Вдруг столбом взвился самый огромный костёр, изумляя народ дивным светом и… Боги,
Нынче кто над страной длань свою распростёр? Побежали гонцы по знакомой дороге…
В чёрном крепе окно, свет мерцает в ночи, здесь король с королевой – как статуи скорби,
Сердце в пламени горя безмолвно кричит, а рука гладит шёлк на родном изголовье.

Дверь тяжёлая – прочь! Топот множества ног, крики страха, восторга и… Хель, его знает!...
Из костра вышел к людям смеющийся бог, а по правую руку… прекрасная Айна.
Нет преград для любви. А Сияющий Свет затмевает костры и кровавые жертвы:
«Я готова – убей. Только в сердце прими, а своё отдаю я тебе в дар посмертный»…

…Праздник света, теней и весёлых даров, урожайных полей, тыкв, мерцающих светом,
И прыжков через семь золотистых костров – чтобы долгой зимой были счастьем согреты…
Айне – ты есть Любовь, Озаряющий свет, что вернул Колесу путь без крови и жертвы,
А потомки твои из волшебных костров в Самайн грозный хранят всё живое от смерти.