Война и мир. гл. 4. 2. 18

4-2-18

С момента бегства из России,
И до кампании конца,
Кутузов помогал стихии,
Развеять миф СЕГО «борца»;

Борца выи;гранных сражений,
Зачем на зверя нападать,
Когда в ряду всех отступлений,
ОН сам себя мог закопать.

Он не планировал сражений,
Он, сберегая жизнь солдат,
Прямых лишая столкновений,
Предотвращая битвы ад;

Избрал он тактику хитрее,
Лишь наводить французам страх,
Отрядом небольшим смелее,
Тем ускоряя общий крах.

На стан внезапно нападая,
Меняя фланг своих атак,
Тем самым как бы угрожая,
И разжигая в том очаг;

Им создавая вид погони,
Всё больше конницей в ходу,
В них возбуждая вид агонии,
И приближая им беду.

Вся армия шагает следом,
Усиливая общий страх,
Тем приближая нам победу,
Когда «непобедимый» враг;

Себя сам взялся уничтожить,
На наш вступая весь простор,
ЕМУ и невдомёк, быть может,
Что ОН, как настоящий вор;

Имея кроме общей цели,
Не только покорить страну,
Надеясь, чтобы уцелели,
Разжиться чем, ведя войну.

ОН не учёл характер, нравы,
Какими испокон веков,
В прошедших войнах были правы:
Нам не терпеть ни чьих оков.

И начиная от Смоленска,
ОН должен был уже понять,
Что не достигнет ОН здесь блеска,
Страну всю под себя подмять.

Но встретив здесь сопротивленье,
Какого не встречал нигде,
Угасли все ЕГО стремленья,
Народ весь подчинить себе.

Их не встречали хлебом-солью,
Когда встречали их везде,
Им «счастье» выпало с юдолью,
Найти погибель здесь себе.

Врагом им стала их победа,
Стяжательство затмило всё,
Былой отваги нет и сле;да,
Зачем сраженья им ещё?

Живыми им бы возвратиться
Со всем награбленным добром,
Победы большей не добиться,
Уже над ними грянул гром.

Уже вся стать боеспособной
Вновь армия и не могла,
Лишь на грабёж она способна,
Себя как будто изжила.

Два фактора тому причиной:
Грабёж Москвы, Бородино,
Они разжались, как пружина,
Свершить осталось лишь одно.

Созвал совет ОН генералов,
Как дальше быть, решить вопрос,
И кроме общего аврала,
Никто мер действенных не внёс.

Отдать дань мнению солдата:
«Скорей убраться всем домой,
Москва — опасная всем хата,
Народ и климат — не родной».

Все знали, что пора расстаться
С трудом доставшейся Москвой,
Но бегства стыд весь оставался,
Как хвост он вился за собой.

Зачем затеяна кампания,
Чтоб где-то смерть найти свою,
Вопрос потомкам в назидание,
Зачем смерть добывать в бою?

И постоянная угроза
Лишиться жизни и добра,
На полном, так сказать, «серьёзе»,
Им предъявила вся страна.

Под видом хитрости обычной,
Назначен смотр был всем войскам,
В попытке убедиться лично
В доверии к своим бойцам.

ОН ехал, окружённый свитой,
Среди колонн своих солдат,
Как будто славой «весь обвитый»,
И словно, как родной им брат.

Как будто бы для продолженья
Захвата свежих областей,
На самом деле — отступленья,
«Из русских вырваться когтей».

Им в тягость — эшелон обозов,
Снижал весь воинский их дух,
Обозы стали им обузой,
Их интерес к войне потух.

«Осмотром будущих сражений»
Закончен смотр своим войскам,
Путей, на деле, отступлений,
Чтоб бегством скрыть победы срам.

Но отступление — опасно,
Казаки проникали в тыл,
Могло случиться ежечасно,
Что след осмотра «не остыл».

Но доблестные сы;ны Дона,
Могли поймать ЕГО же в плен,
И дальше не было; резона,
Как рисковать на сей обмен:

Иль плен, или домой пробиться…
И дальше следовал приказ:
Назад, домой всем возвратиться,
Уже собравшимся сейчас.