Всё, что было, всё уплыло

Думал, старая колода:
«На холсте был кобчик? Дрозд?»
У Моне? Ну да, у Клода.
У него - японский мост.

Мостик помню, но и птица
Где-то у него была.
Я хотел вчера напиться,
И в вине сгореть дотла.

Клод Моне был груб, но чуток,
Надевал фрак, епанчу,
Обнимая проституток,
Бормотал: «Ещё хочу».

В мужике и стать, и силы,
Кулачищем даст – хана!
У его жены Камиллы
Был на побегушках я.

Мир мирился и сражался,
Закусивши удила.
Иногда я напивался,
Чтоб в вине сгореть дотла.

Бабы все, всегда – актрисы.
Клод держался молодцом.
У второй жены – Алисы -
Был духовным я отцом.

С хреном уплетал севрюгу,
Рассуждал про модный стиль.
Рисовал Моне пичугу.
А какую – позабыл.

Уходил художник часто
Посидеть в кафе «Шантан».
Я варил Алисе пасту,
Гладил гибкий бабий стан.

Ублажая баловницу,
Объяснял любови суть,
Уговаривал напиться,
А она: «Нет, по чуть-чуть».

По утрам Моне не брился,
Думал и мундштук жевал.
Мир сражался и мирился,
Клод молчал и рисовал.

От меня и баб нет прока.
Пил, хотел сгореть дотла.
Вспомнил – на холсте сорока
Нарисована была.

«Всё, что было, всё уплыло…» -
Пел ансамбль в ДК «Цветмет».
Нет Алисы, нет Камиллы,
Нет меня и Клода нет.

Век закончился до срока.
В мире мир не победит.
Только зимняя сорока
На плетне живой сидит.