Дежавю

1.

   В середине 80-х мы были студентами. Я училась на биолога, а Пашка – на филолога, хотя наоборот получилось бы не хуже, потому что он проявлял вполне здоровый интерес к естественным наукам, а я имела не очень здоровую склонность к сочинительству. Это обстоятельство и послужило причиной нашего творческого сближения. Его попытки писать стихи я пресекала на корню, но прозу он строчил с завидным упорством.
   Уже несколько дней Пашка не попадался мне на глаза, а это служило явным признаком того, что его посетило вдохновение. Скоро явится с новым «шедевром», и я, как обычно, должна буду украсить его пикантными подробностями. Ну никак Пашке не удавались любовные сцены.
- Опыта мне не хватает, понимаешь, – сокрушался он.
- А мне, значит, хватает?
- У вас, девочек, с воображением лучше, – так обычно отшу-чивался мой странный соавтор. По этой не совсем уважительной причине я, без всякого опыта, воплощала свои фантазии в его романах.
   Я не ошиблась насчёт вдохновения. Через пару дней во время обеденного перерыва прямо в столовой огребла стопку рукописей. Прочитав несколько страниц, я была сбита с толку – этот рассказ сильно отличался от его предыдущих творений даже по стилю написания. Это была любовная история, довольно скучная: он и она любят, но никак не решаются сделать первый шаг. Его забирают в армию, и в последний день (точнее, ночь) перед отправкой всё и случается. Их прорвало! Позже девушка узнаёт, что её возлюбленный воюет в Афганистане. Вот такой незатейливый сюжет…
   Я вспомнила, что недавно Пашка встречался со своим одноклассником, который служил в Афгане. Может, это вдохновило его на такое творчество. От меня он, как всегда, хотел сильной романтической сцены.
- Паш, а это точно ты сотворил? – недоумевала я. – Что-то у тебя не очень вышло. Что за сюжет? Скукота. Даже разукрашивать не хочется.
   У Пашки была своеобразная, слегка ироничная манера изложения событий. Мне было легко встраивать свои дополнения так, чтобы это не претендовало на высокие отношения, но и не выглядело пошло. В этом случае я просто не представляла себе, как это сделать.
- Паш, я не буду сюда «мыло» вставлять, а с патетикой я не дружу. И стиль ты зря поменял, это, по-моему, совсем не твоё.
- А что моё? – взвился Павел. – Я во все издательства и во все редакции постоянно рукописи таскаю. За всё время только один раз в «Неделе» напечатали, и то про твоих аистов. Надо же что-то предпринимать.
- Ну и, как говорится, флаг тебе в руки, может, и от меня от-станешь.
- Ладно, напиши хоть эпиграф в стихах.
- Это всегда пожалуйста, только не забудь подписать мою фамилию под ним.
   Набросав пару подходящих строк, я спросила:
- А какое издательство ты решил осчастливить этим «По-следним вагоном»?
- Попробую в «Десну» отнести.
- Ух ты! А в «Правду» не думаешь послать? – съязвила я.
- В «Десне» сборник собираются выпустить на конкурсной основе – вдруг повезёт? – неуверенно предположил Паша.
   И повезло! Представляете! Напечатали. В очень читаемом альманахе, с моим эпиграфом, но только подписать он его, конечно, забыл.
   Это была присказка, а сказка будет впереди…

2.

   Сама история началась, когда на пороге библиотеки, где мы с Пашкой, как корифеи редколлегии, трудились над выпуском университетской газеты, появилась очень взволнованная девушка. Она сразу направилась к нам, теребя в руках какую-то бумажку.
- Вы Павел Григорьев? Мне в издательстве сказали, где вас найти можно. Ради Бога скажите, где Сергей? – в её глазах стояли слёзы.
- Какой Сергей? И кто вы? – удивился Пашка.
- Я Катя из вашего рассказа. Серёжа – это мой жених. Где он?
Мы застыли в недоумении.
- Вы о каком рассказе?
Она достала из сумочки альманах и открыла на рассказе «Последний вагон».
- Позвольте, но героев этого рассказа зовут по-другому, там нет Кати, нет Сергея! – Паша уже нервничал.
- Я понимаю, вы изменили имена, но на самом деле нас зовут именно так, – она уставилась на нас.
- Я так понимаю, что история, которую я описал в своём рас-сказе, чем-то похожа на вашу с Сергеем? – нарушил тишину Павел. – Но это просто совпадение. От начала до конца всё это я придумал сам, можете вот Леру спросить, – и он указал на меня.
Я неуверенно кивнула головой и добавила:
-Кроме эпиграфа.
В этот момент мне вдруг вспомнился его одноклассник-«афганец». Может, эта история имеет какое-то отношение к нему?
Катя сильно побледнела и опустилась на стул.
- Это Сергей вас просил не говорить? Он не хочет, чтобы я его нашла?
- Что не говорить? Я не знаю никакого Сергея! – Паша уже терял терпение.
Девушка схватила сумочку и стала лихорадочно в ней рыться.
- Вот! Вот, смотрите, это он!
На фотографии был изображён симпатичный молодой человек с родинкой под правым глазом. Катя в это время листала сборник. Открыв нужную страницу, она начала читать описание внешности Антона – так звали героя рассказа. Там говорилось про родинку. Потом дрожащим голосом перешла к диалогу парня и девушки, которую звали Юля.
- Ты знаешь, меня благодаря этой родинке различали с бра-том, мы же близнецы, а у него нет такой. А ты меня с ним часто путаешь?
- Почти никогда. Он на меня совсем по-другому смотрит.
- Вот и Галя, жена Андрея, говорит то же самое.
Катя дочитала диалог и обратилась к Паше:
- Вы хотите сказать, что просто придумали этот разговор, все эти подробности? Такого не может быть! Это мой с Серёжей разговор, понимаете, у меня ребёнок – сын. У него тоже родинка… И заплакала.
- Серёжа ничего не знает о нём. Вы ему передайте. Если он не хочет меня видеть, то о сыне должен знать.
Пашка совсем растерялся:
- Ну, я правда ничем не могу вам помочь. Я не знаю, где ваш Сергей.
- Как же вы тогда написали всё это – всё, о чём мы с ним говорили. А то, как мы любили друг друга на расстоянии, а места, где мы с ним встречались? Вы думаете, что я поверю в случайные совпадения? Не бывает так! Не бывает! Скажите мне, пожалуйста, правду.
- Бывает, оказывается – виновато оправдывался Павел. – А что, у нас в городе много мест, что ли, где влюблённые могут пересечься? Да все у фонтана и встречаются да ещё на дискотеке в парке. Так что это совсем не удивительно. Просто другого объяснения я не нахожу, – развёл он руками.
- А что случилось? Почему вы не вместе? – спросила я.
Катя невидящими глазами упёрлась в книжные полки и усталым голосом начала свой рассказ:

- После того, как Серёжа попал в Афганистан, от него долго не было вестей. Я уехала по распределению, но каждую неделю моталась в город, в общежитие, и однажды на вахте меня ожидала целая пачка писем, написанных им из разных мест, но ни одного моего письма он не получал. Я сообщала ему, что беременна, что уже скоро рожать… Потом Матвей появился на свет. Он продолжал писать, не зная о сыне. Из последнего письма я узнала, что пропал без вести его брат и что он отчаянно пытается его найти. Больше никаких известий я не получала. Мне было очень страшно, когда я начала наводить справки. Информация, полученная в военкомате, и обрадовала, и озадачила одновременно. Мне сообщили, что Серёжа вернулся домой и проживает в соседней области. По этому адресу жила его мама. Она была очень больна. За ней ухаживала Галина, жена пропавшего Андрея. От неё я узнала, что Сергей не пробыл дома и нескольких дней. Ему позвонили из Москвы, и он сразу же сорвался на поиски брата. С тех пор от него никаких вестей. У матери случился второй инсульт, а он ничего не знает. И про сына тоже не знает…
   Она опять с надеждой взглянула на Павла. Он не выдержал и отвернулся.
- Я всё поняла, – обречённо сказала Катя. Она достала ручку и на клочке бумажки что-то написала.
- Это мой адрес, если он всё-таки захочет увидеть сына…
И выбежала из библиотеки.
Мы очнулись не сразу.
- Лер, что это было?
- Это я у тебя хочу спросить. А ты точно сам всё придумал? Мо-жет, тебе друг-одноклассник помог. Его, кстати, тоже Сергей звали.
- Ты что, совсем сбрендила? Причём здесь мой Серёга? У него никогда никакого брата не было. Возможно, после разговоров с ним мне просто захотелось написать на эту тему, но не больше! Бред какой-то… Я протянула ему листок с адресом Кати.
- Зачем он мне? Чем я смогу ей помочь?
   Почему-то я не выбросила эту бумажку. Повертев в руках, запихнула её в боковой кармашек сумки.

3.

   Время летело быстро. Пашка писал, как сумасшедший, таскал свои рукописи по издательствам, но ни разу его больше не напечатали.
   Мы уже закончили универ и встречались намного реже. Он приобрёл опыт и научился описывать любовные сцены, но это ему не помогало.
   Поднакопив деньжат, Пашка решился на серьёзный шаг – издать сборник своих творений платно. Целую неделю он выносил мне мозги – нужно было отделить зёрна от плевел – просто на всё не хватало денег.
   В конце концов книга увидела свет и даже потихоньку продавалась. В состав сборника вошли настоящие мемуары «афганцев» и наш злополучный «Последний вагон».

4.

   Звонит телефон. Пашка на проводе орёт, сопит, заикается, пытаясь рассказать про какого-то Сергея.
- Ну, помнишь Катю? Помнишь? Теперь меня этот Сергей нашёл, нервный такой, ужас! Чуть не прибил меня, когда я сказал, что адреса не сохранил. Я ему про сына, а он на меня с кулаками… Я его к тебе отправил – поговори, пожалуйста, успокой. На тебя он бросаться не будет. Я даже сомневаюсь, что он понял, что сын его…
- Ну ты даёшь! Писатель называется! Не мог всё по-чело-вечески ему объяснить…
И тут я вспомнила про кармашек в сумке, хотя это мне показалось очень странным: я постоянно забываю, что и куда кладу, а тут прошло три года, но всё вспомнилось, будто вчера произошло.
Слабо надеясь на удачу, полезла в поисках старой сумки на антресоль. И опять удивилась – цела, не выброшена, и адрес на месте – чудо!
Позвонили в дверь. Я его узнала сразу – вспомнила фото и родинку под глазом. Он, как и Катя, сильно нервничал и тоже сжимал в руках сборник рассказов Павла Григорьева. Чтобы разрядить обстановку, я предложила чаю. Он прошёл на кухню, сел и… заплакал. Я растерялась:
 -Сергей, у меня есть адрес Кати. Вы найдёте её и… сына.
На меня уставились заплаканные глаза:
- У неё есть семья?
Я поведала ему обстоятельства нашего знакомства с Катей. На грани нервного срыва Сергей метался по кухне:
- Так это не она рассказала эту историю? Но это же не-возможно! Такое нельзя придумать…. Всё до мелочей не может совпадать. Мистика какая-то…
Я пожала плечами и тут подумала: «Действительно мистика… Сколько Пашка наваял «шедевров» – ни разу ничего не напечатали. Все его публикации только этим и ограничились. Как будто кто-то свыше навязал ему этот сюжет, описанный даже не в его манере, а потом позаботился, чтобы это было опубликовано… Чудны дела твои, Господи!»
   Как я узнала из беседы с Сергеем, он после дембеля вернулся в Афган – искал брата, попал в плен. Потом долго лечился. Провалы в памяти после контузии стали причиной того, что он не вернулся к Кате. Память стала возвращаться, когда он читал рассказ. Вспомнилось всё до мелочей: Катя была тогда студенткой и жила в общаге. Ему удалось через деканат узнать адрес, куда её направили по распределению, но она там уже не жила. Тогда он разыскал Павла через издательство. Дежавю!
   Наши герои встретились спустя пять лет, и было бы нескромно присваивать эту заслугу – слишком уж очевиден какой-то нечеловеческий промысел во всей этой истории.
   Пашка после этого впал в депрессию, решив, что уже выполнил свою писательскую миссию, но в душе всё-таки надеялся на новое озарение. Сейчас он переводит научные статьи по биологии, иногда пишет их сам, надоедая мне выяснением разных нюансов.
   А меня всё чаще посещает ностальгия по тому времени и по нашему необычному сотрудничеству. Иногда я перечитываю «Последний вагон», где во втором его издании красуется мой эпиграф по всем правилам жанра:

«Вот поезд – напротив перрон,
А в воздухе стынет разлука.
Спешите запрыгнуть в последний вагон
С началом колёс перестука.

Пока не умчался судьбы эшелон –
Спешите, спешите, люди!
Успейте запрыгнуть в последний вагон -
Другого уже не будет…»
                Валерия Григорьева

   Нет, нет! Замуж за Пашку я не вышла, не подумайте ничего такого.
Мы вообще-то брат и сестра, хоть и двоюродные.