Жатвы много, а делателей мало

- Вот, жатвы нынче много, а делателей мало, —
Так сокрушался Тот, Кто назван был Христос
Народонаселеньем, что так изголодалось
По Истине и Богу, что трогало до слёз.

Он воскрешал умерших, Он забирал их горе,
Он исцелял их разум, и души, и тела,
И Радость умножая, им обещал, что вскоре
Всех выкупит из рабства, Любви даруя власть.

Но дело шло не быстро, не люди ведь — народы! —
Вставали к Нему в очередь: все жаждали Любви,
А Он от Сердца к сердцу их принимал, как в родах,
И к каждому отдельно взывал: «Любя — Живи!»

- Молите Господина, чтобы прислал к вам новых
Работников на жатву, иначе не собрать, —
Так говорил Он людям и, вдохновляя Словом,
Сам призывал — до срока невидимую — рать.

И Дух Святой вселялся и в рыбаков обычных,
И в горожан, и в сельских, и в мытарей с дорог,
И быв учениками, справлялись на отлично
Все те, кого в наставники определил Сам Бог.

Они ходили порознь, они ходили вместе,
Они и с крыш вещали, и в храмах, и в домах,
И души пробуждались и радовались вести,
Что ждёт их вскоре Вечность, что враг повержен в прах.

Но время шло, а жатвы не становилось меньше,
Хотя процесс давно был поставлен на поток,
И в каждом поселении — элит и деревенщин —
Был храм свой, свой наставник, а где-то — и свой Бог…

И люди приходили, соскучившись по Богу,
Душой истосковавшись по Счастью и Любви,
А им — свечей с порога, про вечность, что за гробом,
И дали новый слоган: «Умри, а не живи!»

Всё дело в том, что дьявол как иерарх системы
(Не даром ведь архангел и князь своих миров)
Сумел возглавить жатву и изменил суть темы,
Ведь всё, что про конвейер, епархия его.

И вот, всё как обычно: работа, семьи, службы,
И воскресенье стало еженедельным днём
Безделья и досуга, а вместо жатвы — нужды
Наставников заботят, забывших в них о Нём.

И жатва стала чахнуть, ведь смерть сулят, не Бога,
И умирает жатва, как прежде, на корню,
«Коль жизнь моя не вечна, не лучше ли так долго
Стоять под этим солнцем, пока не догнию?»

И суть вторых рождений, от Бога, к Новой Жизни
Все как-то упустили, уверовав в «потом»,
И «жатву» в «жертву» (ближним) подправил чернокнижник,
И жатва стала паствой, а попросту — скотом.

Теперь зерно не в колос идёт — стать в сто крат больше,
А в корм свиному стаду, и тёлкам, и тельцу,
Наставников наставили сбирать с народа гроши,
И жатвы стало меньше, чем всяческих гурУ.

Но всё идёт по Плану, у Бога всё — как надо,
И искушённый лучше неискушённых двух,
И жатва вдруг восстала, себя увидев стадом,
Воззвав к Живому Богу, востребовав вновь Дух.

И жатвы снова много, наш Бог дождался часа
И обернул проблему в решенье, как всегда,
И из самОй же жатвы, рожденьем новой расы,
Для жатвы, жатвой в жатве Он делателей дал.