Емельян Пугачёв. Часть восемнадцатая

А мог ли поступать бунтарь иначе?
Порядку в государстве подражал.
«Я — император!» Сан свой обозначил,
На чувства верноподданных нажал.

Устинью называл императрицей,
(Хоть с ранней молодости был женат*).
Казачьи дочери в её светлице —
«Фрейлины», в действе гонор виноват.

Его «дворец» гвардейцы охраняли,
Красавцы-молодцы из казаков.
Усердно, честно службу исполняли,
Закон у самозванца был таков.

«Военная коллегия» возникла,
Как бы правительство времён войны.
Чины военные в неё проникли,
Скопировано с армии страны.

Был генерал-аншеф и генерал-поручик,
Иные звания, что им под стать.
Кто мог тогда придумать нечто лучше?
Не проще ли погонами блистать?

Не забывал бунтарь, что он-то немец...
Женитьбу Павла на принцессе одобрял.
«Я сам сын герцога, я — иноземец...»
Частенько в ближнем круге повторял.

Писал как будто что-то по-немецки,
Легенду надо чем-то подкрепить.
Он в этом вёл себя совсем по-детски...
Каракули смешили как дать-пить...

Сознательно дела вёл самозванец,
Немецких колонистов тем привлёк.
«Чем чёрт не шутит?» — Думал иностранец.
На бунт летел немецкий мотылёк.

Народная фантазия повинна,
Дополнен образ, приданы черты.
Был связан «царь» с народом пуповиной,
Стал вскоре с колонистами на «ты».

Не смог бы управлять «царь» по-иному,
Миропорядок трудно изменить.
Земное-то принадлежит земному,
Не разорвать связующую нить.

Примечание:
*Пугачёв с ранней молодости был женат
на донской казачке Недюжевой
Софье Дмитриевне.
В браке было рождено трое детей: 
сын Трофим, дочери Аграфена и Христина.