Евпатория - сборник

      ЕВПАТОРИЯ - КРЫМ
Сборник стихов

ЕВПАТОРИЯ

          ЧАСТЬ 1

Здравствуй море!

Прилетая в любимый город,
Повторяясь из года в год,
Тороплюсь утолить голод,
Посещая родимый курорт.

Нахлобучена шапка солнца,
Облаченный, в тулупе из лета.
Мне нырнуть бы в халат моря,
Оказавшись сразу раздетым.

Тело просит дать ему волю
И от пота я с ним не спорю.
Расстегнул на ходу рубашку
И пошел к нему нараспашку.

Здравствуй, море мое голубое.
Год не виделись мы с тобою.
Я приехал! Мы снова вместе!
Я спешил к тебе, как к невесте.

Запах моря щекочет ноздри.
Притягателен, словно гвозди.
И одежду долой, и штиблеты.
Полетели они, как кометы.

По песочку к морю бегу
И ныряю скорей в синеву.
Как же нежны объятья твои,
Без тебя не постичь глубины.

Отдыхаю в халате из моря,
От хандры спасаясь и зноя.
Буду плавать нырять, загорать
И его без конца восхвалять.

Завтра все начну повторять.
Непрерывно, опять и опять.
И не нужно счастливее доли,
Отдыхая в халате из моря.

Око неба

Утро высветило лето,
Зной очнулся, все теплей.
Голубое око неба
Распахнулось над землей.
Всеобъемлюще, высоко,
С золотящимся зрачком.
Степь да степь видна далеко,
Все повысохло кругом.
Крымский берег, едем к морю,
По равнине взгляд скользит.
Накупаться хоть бы вволю.
Но полынный запах сольно
О степи нам говорит.
Зацепиться взгляду негде,
Перелесок вдалеке
И домишки притаились
Ближе к морю, на песке.
Око неба смотрит зорко
В голубень морской дали,
Словно это продолжение
Уравнения степи.   
Степь и море неразрывны,
 Бесконечный окоем.
По волнам плывем красиво,
Постигая водоем.
Дно бликует чуть игриво,
Рядом с нами тень плывет.
Загораем. Око жжет невыносимо.
Распахнув объятия сине,
Море свежестью зовет.
И рассыпчато – песочный
Пляж нагретый томно ждет.
На границе – степь и море –
Жизнь  чудесная  идет.
Просоленные в машине
Едем к дому, поворот.
Меркнет день, зеница ока
К краю клонится, ползет.
Огоньки мерцают где-то,
Звезд бледнеет хоровод.
Все - закрылось око неба.
Снова ночь свое берет.   

Латино на пляже

На пляже у моря живая картина –
Флаги на мачтах танцуют латино.
Девушка двигает телом игриво.
Она грациозно танцует латино.

Песок раскален, устоять сложно.
Но под музыку двигаться можно.
Парни, девушки в едином порыве
На пляже стильно танцуют латино.

Аниматор показывает движения.
Тело волной, бедром вращение.
Зажигательно, ярко, красиво
Все на пляже танцуют латино.

Море бьётся о берег, грохочет,
Ветер волны крутит, хлопочет.
Солнце жжет ноги, лица, спины.
Всё танцует в экстазе латино.

Озеро Мойнаки
     Или
Поколенное озеро

Бросил горсть монет кто-то в озеро,
Перья белые в небе разметаны.
Вода  блещет в волнах серебром,
Вся ветрами насквозь проветрена.

И куда не ступи - по колено все.
И бредешь - в руках облачение.
Нереальность вокруг течет
И  Иисусово в тебе истечение.

И в  движение полон грез.
Берега в степи - запустение.
По воде идешь, как Христос,
И несешь в себе всепрощение.

Как солонка озеро, посоленное.
То ли слезы в нем, то ли соль земли.
Так раскинулось поколенное,
Что  домишки чуть вдали видны.

И по озеру  люди странно бродят
По отдельности, как лунатики,
Будто ищут то, что находят -
Искатели или старатели.

Пена ватой лежит вдоль берега
И дрожит от ветра, фигурная.
Ветер лепит скульптуры снега,
Отрывая невесомые хлопья.

И бросает их, как в метель,
Гонит пенные легкие шарики,
Превращая  формы в пыль
Налепившуюся на валики.

И по берегу люди  страшные
В позах замерли ожидания.
Все в скафандрах, черным-черны,
Чуда ждут во  свидании.

К ним по  озеру,  как во сне,
Я иду по воде, стараюсь,
Будто по  незнакомой земле
Бреду -  от всего спасаюсь.

Берег рыхлый в ранах рябит,
Бочажки и болотины дышат.
Космонавт в скафандре лежит
Никого абсолютно не слышит.

Я беру целебную смесь
Пожирней загребаю, больше
И кладу -  почернел аж весь,
 Чтоб жить в облегчение дольше.

И жилетку слепил, и костюм,
И носочки, и даже брюки.
Грязевой получился натюр.
Застываю в лепнине могучим.

Вылепляя из смеси себя,
Я к полетам готов громким
И скафандр на мне, как броня,
Подсыхает тоненькой коркой.

Небо штопают ласточки юркие.
И из  ветра шьют шарф для солнца.
Кружат стайки их - завьюженные.               
Солнце - в озеро – свет в оконце.

Люди с моря идут вдоль озера
По колено - им моря мало.
И дробят в мелководье золото
То, что с небо само упало.

Я летал, с земли не срываясь.
Все фантазии мной выверены.
Я стою в природном скафандре,
Непомерный и даже вычурный.

Все былое быльем поросло.
Облачение черное высохло.
Я бросаю себя в  озеро -
Облегчение сразу выросло.

Я смываю с себя все  черное,
Оставляю  только светлое-белое.
Все плохое из меня высосано
И хорошим нутро выстлано.   

И  стою по колено в воде
Обновленный на страдания,
И прошу прощение у всех,
В очищение жду оправдания.

Ухожу покаянным   прочь,
Светит озеро мне поколенное,
Обещая и впредь помочь,
Иконой святой, намоленной.

Набережная

Сверканье, толчея, фонтан,
Кафешка, антресоль, диван.
Я раствориться сразу смог,
Впустил гулянье и восторг,
И теплый вечер удивил.
Шум моря, легкий бриз
И я сидящий у перил,
Смотрящий сверху вниз.
Толпа людей везде снует
И кто-то в записи поет.
И видно много разных лиц.
Народ  играет с жизнью блиц.

Шелковица

Собирался поутру дорожкой пройти,
Но она повстречалась у меня на пути.
Вся стройна, кудрява и так хороша -
Сердце вздрогнуло и заныла душа.

Эти косы, упавшие прямо в траву,
Обряженная в ветви, густую листву,
Словно виденная прежде в мечтах,
Вся роскошная и в спелых  плодах.

Так стояла она волшебства чаровница,
Словно чаша даров и природы царица.
И нежна, и плакуча, созреванья полна,
Красотой  поражала,  плодами маня.
 
И не смог я мимо шелковицы пройти,
И с дорожки сошел, чтоб ее обрести.
От желанной глаз нельзя  отвести -
Так играли ее разноцветьем плоды.
 
 Рвал я спелые ягоды, клал себе в рот
И от спелости зрелой оторваться не мог.
Черноглазые ягоды превращались в сок,
Отчего я испытывал дивный восторг.

И глаза разбегались, и дрожала душа.
Я шептал в забытьи: «Как же ты хороша».
Ненасытность моя перед нею росла,
Рядом с нею, казалось, сходил я с ума.

И наевшись плодов от нее уходил,
Но на следующий день я ее находил,
Снова ягоды рвал и кидал себе в рот,
И испытывал несказанный восторг.

Каждый день по дорожке я проходил,
Каждый день шелковицу свою находил.
И на майках, рубашках оставались следы -
Наслаждений приметы и заметки беды.

2

Я уехал, попрощаться даже с ней не успел.
Впереди скопилось разных множество дел.
В городской суете жизнь текла удала,
Но любовь к шелковице меня догнала.

Она снилась в ночи, приходила по дню
И видением чуда отнимала волю мою.
Ею бредил и, казалось, везде находил.
Увлечений искал и друзей  заводил.

Тосковал и страдал, забывался вином.
День и ночь проходили своим чередом.
Все обрыдло, постыло, утихло,  ушло.
И я понял тогда, как же мне повезло.

Горько было вчера, стало горше вдвойне.
Без нее не найти мне всех истин в вине.
Я мечтал, как приеду и встретимся с ней.
Мне хотелось теперь обойтись без потерь.
 
И я верил в себя, и я верил в нее,
И боялся, что, может, не так все пошло.
После сладости горечь сильной была,
После горечи сладость меня обошла.

В горе горьком отчаянно я тосковал.
Без нее я не жил, без нее пропадал.
Столько сладости она мне отдала -
Без нее - мне тупик, ни туда, ни сюда.

Мне приснилось, шелковицу кто-то срубил,
Изломал, растоптал, распилил, загубил.
Просыпался от страха я в жутком поту,
До ломоты и дрожи боялся, что ее не найду.

Время шло, и я предавался мечтам -
Как увижу ее, как мы встретимся там.
У дорожки стоит, - ей нельзя отойти, -
Как царица мечтаний и жрица любви.

Косы снова свисают до самой земли,
Снова мне от нее никуда не уйти.
На колени в слезах перед ней упаду,
И, как долго страдал без нее, расскажу.
 
Как же горек, скажу, мой удел без тебя.
Подтвердят все родные, соседи, друзья.
Дай же сладости мне отчаянной той,
Чтоб до самых краев залиться тобой.

  Повинюсь, отмолю все грехи за себя,
Чтоб простила ты меня навсегда.
«Так прости же меня, дорогая…
Жизнь моя летит, как шальная…»

     3

Снова я той заветной дорожкой иду.
Снова я ненаглядную взглядом ищу.
Чудо-деревце вижу, у дорожки стоит
И на солнышке вся ветвями блестит.

На ветвях обилие плодов разноцветье.
 Как знакомо, желанно такое приветье.
 Как играют они, недозрелые, спелые -
Черные, красные, желтые, белые.

Так стояла у дорожки она – шелковица -
Краса-девица, чаровница – царица.
Пылким жаром красотой всего обдала,
Поманила плодами, к себе позвала.
 
К шелковице желанно с улыбкой спешу,
На прекрасные ветви ей руки кладу.
Она спелости дивной знакомо полна.
Вся в созревших плодах - до чего хороша.

Руки буду в ее косы вплетать,
Сладки ягоды для себя добывать.
Черноглазые рву, в рот кладу,
Ем, давлю, сосу, еще хочу.

Что со мной такое стало?
Почему мне ее все время мало?
Я ответ на вопрос не нахожу
И от счастья в нетерпении дрожу.

 Рву, тяну чернеющие сласти.
Что со мной, что за напасти?
Снова рву, ем, мну, глотаю,
Таю и от счастья пропадаю.

Сладость, сладость бесконечна,
Затекает в рот беспечно.
Радость сочности  полна
И течет из меня через края.   

Ты невольница – царица.
Я невольник – в клетке птица.
Околдован, чаровница ты моя,
 От тебя оторваться мне нельзя.

                4
Днем погожим я увидел паренька.
Озабоченный стоял у деревца.
Ел он ягоды, черноглазые  хваля.
Отдавала  шелковица всю себя.

На него я глядел и не верил глазам,
И от ревности в мучениях сгорал.
И  я  понял  тогда, шелковица, -
Как коварно прекрасна блудница.

Диким зверем все переживал,
На себе одежду чуть не рвал.
Подошел я снова к шелковице
И назвал теперь ее сестрицей.

Дай мне ягод, прекрасная моя,
Я хмелею в жажде ягод и тебя.
И она мне сладки ягоды дала.
Сок потек в меня, во все края.
 

Что могло бы худшего  случиться?
К шелковице подошла краса-девица.
Она смело ягоды созревшие рвала,
В рот припухший черны ягоды клала.

Подходили к шелковице стар и млад,
Рвали ягоды и каждый был ей рад.
Всем прохожим отдавала та себя.
И от щедрости всех метила, любя.

Перепачканные все стоят у деревца.
Без помарок не найдется и лица.
Пятна черные на руках и на щеках,
На одежде, на губах и на носах.

И народ по дорожке все идет -
Добродетель к шелковице ведет.
Та навстречу им тянет плоды:
«Ешьте ягоды, дорогие мои!»

5
Я смотрел на нее, восхищался
И сознанием переплавлялся.
Как ничтожен мой эгоизм,
Как прекрасен ее альтруизм.

Я с усердием, каясь, винился,
За ошибки нещадно казнился.
Перепутал понятия бытия.
Правда, делал я это, любя.

Беззаветна, щедра, бескорыстна,
Идеальна в природе отчизна.
Шелковица, краса-чаровница,
Ты невеста моя, мать, царица.

     Жара

Оглушенный звуками моря,
Шумом ветра и волн прибоя,
Пляжа гулом и чаек стоном
Зависаю на краешке самом.

Впечатлен, наполнен стою,
Зависаю на самом краю.
Что и где никак не пойму,
Беззаботно в неге плыву.

И у берега словно один,
Очарован зноем картин.
Море, небо, волны, песок.
Выдается желтый мысок.

Неподвижен, стоек, спокоен,
Бесподобен, собою доволен
И свободен пляжно, и нежно,
И расслаблен еще небрежно. 

От жары  изнемог и устал.
Солнце лучшее, что я узнал.
Оно бьет в меня наповал.
Покидаю его – само-свал.

Я собрался, с пляжа бреду.
Сам себя никак не найду. 
Захотелось тень и покой.
Изнываю! Скорее домой!

  Запах полыни

Я бреду по тенистой аллее
И не связан будто ни с чем.
Стрекотание все страннее,
Чем кузнечиков лета звень.

Это парк приводят в порядок
И жужжание идет тут и там.
Нету здесь никаких загадок.
От косилок идет этот гам.

Запах нежный струится тонко
От нескошенных местных трав.
В нем таится дух свежего мыла,
Косметических разных забав.

Но от скошенного разнотравья
Запах пряный, сильней пошел.
Яркий, острый, исто дурманный
На степной выходил простор.

  И какой-то слишком знакомый.
Так и хочется слово сказать
И язык изогнулся по-новому,
Чтоб название этому дать.

И откуда-то помнишь до ныне
То цветение и иной колорит.
Сотней видов различной полыни
Каждым летом нас степь одарит



Чебурек

Переполнены солнцем и морем,
Впечатлениями до краев.
Томный вечер, отсутствие зноя.
Возвращаемся под наш кров.

Ноги ставятся, как придется,
Невпопад, сил осталось ноль.
Полагали, что так обернется.
И совсем не при чем алкоголь.

Мы с утра ходили купаться,
Шелковицу ели с дерев -
Черноглазою упиваться,
Пройти наскоро не посмев.

Сладость соком ягод втекает
Увлажняя рот, сухость губ.
Мне казалось, что я бываю
С шелковицей немного груб.

Под ногами ковер из ягод
Что нападали здесь до нас.
Их вчера срывали изрядно,
А сегодня новый запас.

По дорожке выходим к морю,
Видим пляжа желтый песок.
Накупаться хочется вволю.
Остается буквально шажок.

Накупались, в песочке нежась,
Загорая под солнцем всласть.
И естественно нам захотелось
Испытать вкуса снеди власть.

В это время друзья позвонили,
Рассказали, где, что и как,
И еще они нам доложили,
Что открылся новый кабак.

Ресторан кухни татарской,
Поболтали о планах иных.
Время замерло темной краской,
Растворилось в огнях земных.

За кустами плескалось море,
Освежая нас ветерком.
Занавеска слегка трепетала.
Все казалось, как будто сном.

Наконец, друзья открылись,
Предложили съесть чебурек.
Мы с женой переглянулись.
Друг был сведущий человек.

Он не зря загадочно ерзал
И подруге что-то шептал.
«Вы такого ещё не вкушали», -
 Неожиданно нам сказал.

Чебурек скоро приносят,
Очень пышный такой пирожок.
Занимает собой всю тарелку
И по краю канвой гребешок.

Сам тонюсенький и изящный,
И воздушность прелестная есть.
Он шедевр изумительной кухни,
Кулинаров искусство и честь.

И смотреть на него приятно,
Глаз не хочется оторвать.
Почему же все так занятно:
Трогать корочку, созерцать.

В тонком тесте мяса полоска,
Аппетитна и нежно мнется.
Отделиться кусочку просто.
И затем он в ротик кладется.

Тесто тает, мясо сочится,
Маслянистостью отдается.
И отчетливо вкусом длится,
Исчезает и остается.

Запиваем кофе латте.
Нам его принесли уже.
Шапкой белая пенка в стекле,
Ниже кофе – беж в молоке.

Впечатлений обильно, много.
Вечер томен, сдобен, беспечен.
С чебуреком он длится долго.
Даже, кажется, бесчеловечен.

Люди есть в пространстве и время,
Но чебурек заполняет вечер.
В нем имеется великая сила,
И он кажется бесконечен.

Теплым вечером под огнями
Мы по набережной прошлись.
Попрощались мило с друзьями
И степенно домой поплелись.

Дома двери и окна настежь,
Духота чтоб умчалась вон,
Чтобы звезды искрили вечер,
Чтоб они верховодили в нем.

И луна чтоб лежала на крыше
Очень яркой и тише мыши.
По погашенным окнам судя,
Люди спят, их не разбудят.

Чебурек переполнил вечер,
Он казался, как будто вечен.
Вспоминая со вкусом о нем,
Мы попили чайку вдвоем.


     Мостик в море

Светлеют дали голубые,
Засеребрилась моря рябь.
И солнце льет лучи прямые,
Чтобы стихию  обуздать.

У берега идет движение,
Песочек пляжа в желтизне.
Вдали видно успокоение,
Вблизи все кажется в борьбе.

Волна стремится за волною,
О берег бьются и шумят,
Грохочут, пенятся и стонут,
Как будто все разбить хотят.

Кривлялся мостик и мотался,
Дорожкой в море он бежит.
Плавучий хочет удержаться,
Чтобы волной не быть разбит.

Волна подхватывает снова,
Бросает  вверх, и он летит.
Кидает вниз, стихии вторя,   
Горбатясь к берегу бежит.

Так поплавки волной болтает,
Что может вовсе раздолбить.
И кто же это только знает,
Сломается  иль победит.

Наутро вышел, мостик вижу.
Спокойный на  воде лежит.
 Его тихонько волны лижут,
А он, как будто, вдаль бежит.



Стихия

Бьёт иголками в ноги песок,
И лицо обдает водной пылью.
За навалом спешит наскок.
Свежо пахнет солёной сельдью.
Люди вышли сюда на часок,
  Надышаться морской прелью.

Ветер гонит на берег волны
Поднимая чудовищ – гребни.
Он сворачивает их в буруны,
Разбивает о дно мгновенно.
И они кипением полны
Исчезают в бурлении пенном.

А по берегу люди вольны
Наблюдать за танцем стихии.
Им охота с восторгом смотреть,
Настоящему действу вторя.
Всем же хочется запечатлеть
Величайшие колебания моря.

Как же хочется в жутком восторге
Фотографировать море в шторм.
Наблюдать за избиением моря
Ветром и устроенный им погром.
Это так же, как купаться в озере,
Когда молнии и шарахает гром.

День рождения Валеры в Дюльбер

Дюльбер это название кафе с верандой колоннами
 и балюстрадой в парковой зоне Евпатория,
которая называется курзал, то есть курортный зал.

Все те же львы, и те колонны,
И балюстрадный интерьер,
Винтаж, знакомые проемы,
И мы опять сидим в Дюльбер.

Андрей на скрипочке играет,
Выводит строчки дивных нот.
В его руках она страдает -
Да так, что за душу берет.

Прелестен созданный уют
И музы в гости собрались.
Здесь и танцуют, и поют,
Рекою чувства полились.

Столы накрыты, разговоры
Текут небрежно и резвясь.
Вино нальется, веселясь.
И жизнь, как будто удалась!

И праздник тостами вершится.
Валера внемлет, сед и бел.
Все в ожидании, вот случится.
Станцует кто, и кто бы спел.

Людмила с музыкой выходит
Восточный танец показать.
Сияние платья взор уводит,
Движенья сладость не унять.

Потом начнутся песнопенья
И встанут танцы в череду,
Свершится тостов упоение,
Когда вернутся все к столу.

И вечер праздно волочится,
За балюстрадой люд спешит
Туда, где море серебрится,
И волн шуршание звучит.

Проход по улице курзала
Давно имеет тайный смысл.
Все оказались в центре бала
И остро ощущают жизнь.

Идет движение по залу,
Настал приезжих променад,
Аттракцион больших и малых,
И местных жителей парад.

На площади фонтан струится.
Его прохладе каждый рад.
И много ряженых толпится,
Как будто это маскарад.

Лотки, кафешки, угощенья
И рестораны все близки.
Тут и художников творенья.
Играют в счастье огоньки.

Но постепенно вечер тает.
В ночи рекламы полыхают.
Дюльбер, как будто засыпает.
И звуки скрипки затихают.

Валера под руку с Людмилой,
Цветы желая все сберечь,
Идут к такси  неторопливо,
Прощаются до новых встреч.

17 сентября 2023 года

Околдованное море

Околдованное море.
Волны вечно в беге спорят.
А сегодня благодать -
Поражает тишь да гладь.

Успокоенное море.
Чудеса во всем просторе.
Нет волнения никакого,
Ветер спрятался в неволе. 

Солнце светит в естестве,
Золотится на воде.
И не чувствуется  зноя
В созидание покоя.

Волны мне не лижут ноги.
Я застыл, как на пороге.
Вот стою на бережку,
На песке и в даль гляжу.

Весь изнежен, очарован,
Восхищением окован.
И свободен от настроек,
И еще блаженно стоек.

Все застыло и красиво -
Просто сказочное  диво.
Люди рядом мимо ходят,
Но картину  не испортят.


Вечерний пляж

Солнце упало, вечер настал.
Пляж опустел, заметно устал.
Море синеет, краснеют буйки.
Песок не остыл и не уйти.

Тучи - темной губкой на синеве.
Солнце лежит в ласковой мгле,
Розовым цветом все озарив.
Все превращается в сказку и миф.

Люди красные, как марсиане,
Двигаются в цветном тумане.
Красный рабочий тянет лежак,
Розовый, как модный пиджак.

Влюбленные тихо на пляже сидят,
Плечами касаясь, в море глядят.
Дети носы уткнули в подушки.
Они на песке  забыли игрушки.

Малиновый вечер лег на песок
И ощутился мимолетный восторг.
Пляж постепенно синел - засыпал.
Завтра наступит людской карнавал.


КРЫМ

               ЧАСТЬ 2

Алушта

      
Алушта, дорожка вдоль моря,
Дыхание свежесть бодрит.
Шагают, со старостью споря,
Спортсмены. А кто-то бежит.

Стеснение домов по краю
Набережной, что еще спит,
И только дорожка у моря
Шагами с утра шелестит.

Ведет она к тем домишкам,
Которые еле видны –
К отелям, торговым точкам,
Туманятся горы вдали.

Оттуда отчетливо виден
Алушты неровный извив.
Взберется солнце повыше –
Торгуют винишком в разлив.

Вся набережная проснулась
С машинами и толкотней
И пляжная жизнь вернулась
С купанием, солнцем, едой.

Здесь единение случилось
И встреча произошла –
Губы пляжа с губами моря.
Застыл поцелуй навсегда.

Целуется берег с морем
В объятиях день ото дня,
В любовном шепоте спорят
И с этим проходят века.

А солнце взъярилось и пышет
Дорожка вдоль моря бурлит.
Движеньем ее колышет –
На ней многолюдье царит.

У самого берега моря
Из гальки намыт гребешок,
И солнце плавится в волнах –
Купаться манит, зовет.

И так до заката солнца
Курортная жизнь горяча.
И море шепчет в оконца,
Баюкая всех до утра.

А утром макушка из моря
В малиновой дали встает,
И чайки о чем-то гогочут,
Душа отчего-то поет.

Спросонок выйдешь в халате.
Балкон – на перилах сидят
Чайки в перепончатых лапах
И ходят, словно в лаптях.

Алушта, дорожка вдоль моря…

Тарханкут
Тарханкут – заповедное место,
Степь, раздолье – куда ни глянь,
Будто выбритым ханским черепом
Ощетинился растительный стан.

Скудость поросли и колючки,
Изобилье полынной травы -
Здесь паслись усталые кони
И когда-то стояли шатры.

Здесь шальные ветра гуляют,
Разгоняя целебный настой.
Травы гнутся, ветру внимая.
Пахнет йодом и солью морской.

Край земли на границе раздора.
Берег ломаный, дерзкий крутой.
На обрыве сошлись степь и море
В вечном споре стихий непростом.

Волны, с ревом вгрызаясь в скалы,
Вместе с ветром песни поют.
Все про то, что когда-то было
И нашло в этом месте приют.

Цари, ханы, султаны, кумиры.
Чередою века и народы прошли.
Ну, а скалы стоят и доныне,
Как скрижали стихии борьбы.

Это летописи временные
В переплете твердом камней,
Испещренные метами тайными,
        Отражающих ход перемен.

Здесь природа построила гроты,
Арки, залы,  проходы, мосты.
И туннели она пробивала,
Естества создавая    дворцы.
 
  На Атлеше люди потоком
Ищут счастья, лелеют мечты,
Чтоб нарочно иль ненароком
Искупаться в чаше любви.

        Море чашу полней наливает.
Она пенится, играя, бурлит.
Ведь влюбленная пара не знает
Что им в жизни еще предстоит.

Кто один искупается в чаше,
Тот  полюбит точно тогда,
Если  оба,  руками взявшись,
То любовь у них навсегда.

Искупаться, века предвкушая,
По-над  морем гулять и петь.
И красотам себя отдавая,
На ветрах душою звенеть.

Конец