По дорогам

Часть 1.

Нам с тобой не до сна, мы рвём когти, как танки на марше,
Досчитаем до ста, и опять отправляемся в путь,
Мы вернёмся назад, но пока нужно следовать дальше,
Чтобы жизнь на пару десятков годов растянуть.

И мы будем бежать, сквозь леса, горы и степи,
Ночевать у костра под сверкающей полной луной,
Если всё же нужны мы кому-то на свете,
То лишь только ты мне, я тебе, и мы будем с тобой.

Мы сменяли не раз и не два уже транспорт,
Мы не можем никак насладиться безоблачным сном,
Ах, как много у нас, не исполненных вовремя танцев,
Но мы позже станцуем, и позже, конечно, споём.

Мы сидим на перроне, ты рядом, бесстыжая бестия,
Положила устало голову мне на плечо,
Ничего тяжело, будет всё-таки просто и весело,
Чудеса впереди начинаем обратный отсчёт.

***

Долго наша дорога длится,
Много сложностей на нашем пути,
Но уже мы дошли до границы,
Лишь осталось её перейти.

Вот и поезд со станции тронулся,
Мы заняли наши места,
Ты сказала мне нежным голосом,
Наконец-то мы сможем поспать.

Но уставшие от долгой дороги,
И не знавшие покоя мы,
Всё страдаем от наглой тревоги,
Что мешает нам видеть сны.

Я защёлкнул щеколду на двери,
Входе в нашу коробку – купе.
Мы свой разум и тело доверим
Чемоданчику в моей руке.

Я открыл медицинский наборчик,
Два шприца в нём и пара ампул,
Было больше, да ладно впрочем,
Что скорбеть по этому яду.

Мы зажали руки жгутами,
Я иглы из футляра достал,
Укололи вены шприцами,
Я на ухо тебе прошептал:

Куда бы ни ехал зелёный вагон,
Куда бы ни вёз он нас,
Давай насладимся морфиновым сном,
А позже станцуем вальс.

***

И мы уснули, друг друга, обняв,
Под гул, стучащих колёс,
И морфий сработал напряжение, сняв,
От жизненных чёрных полос.

И пёстрый, цветастых видений букет,
Нам светом разум залил,
И тяжесть ушла, от бессмысленных лет,
Что каждый из нас прожил.

Я первый проснулся, увидев зарю,
И Солнце над гладью степи,
Мы вместе с тобой, и я так смотрю,
Нас ни сломать, ни разбить.

Ты безмятежно, бездвижно лежишь,
И свет в твоих волосах,
Позволил мне думать о тебе лишь,
Забыв тревогу и страх.
;
Лучи играют по волнам твоих,
Чёрных кудрявых волос,
И я во внимательном взгляде затих,
Как охотой занятый пёс.

Ты встрепенулась веки, подняв,
Мне бросила взгляд, улыбаясь,
Мы горы, прошли, города и поля,
Везде бесконечно скрываясь.

Теперь мы одни посреди пустоты,
В несущемся локомотиве,
Под пристальным взглядом путеводной звезды,
Готовы сражаться, и живы.

***

Вагон ресторан омрачил наш успех,
Внезапно возникшая слежка,
Толкает начать нас новый забег,
Как можно быстрее, не мешкать.

Я ринулся пулей в наш первый класс,
Пятками искры метая
Спиной ощущая движение глаз,
Вскочившего следом бугая.

Я прибежал и вернулся к моей
Напарнице по дерзкой затее,
Скорее кричу – хватай револьвер,
И лезем на крышу быстрее!

Я двери захлопнул и сумку схватил,
А сзади уже топот слышен,
Я выбил стекло из оставшихся сил,
И можно забраться повыше.

Я слышу удары по нашей двери,
Скрежет метала, треск дерева,
Усердно стучат остриём топоры,
Усердно отверстия делая.
;
Я вытащил нож и в обшивку воткнул,
В лицо летят ветры быстрые,
Вдруг сзади внезапно раздался гул -
Шесть револьверных выстрелов.

В купе я кричу – быстрее сюда!
К себе рукою махая,
И подтянувшись на рукоятке ножа,
С трудом наверх залезаю.

Я руку свесил на помощь вниз,
Схватилась моя дорогая,
Как будто бы чайный китайский сервиз,
Я нежно её поднимаю.

Бежим по крыше в соседний вагон,
Волей единою вместе,
Вдруг сзади внезапно вырвался стон,
От крыши, обитой жестью.

Ну что ж я не так много успел,
Мы вместе успели не много,
Настало время решительных мер,
Отправим их к господу богу.

Я вырвал из сумки МП автомат,
Смотрите на смерть воочию!
И дуло прицеленное на глаз, наугад,
Пустило короткую очередь.

Один свалился с воплем за борт,
Подняв облако пыли,
Осечка! Предательски щёлкнул затвор!
Те двое свой счёт открыли!

Я вскрикнул, схватившись рукой за плечо,
Мы близимся к широкой речке,
Не надо нам больше ранений ещё,
Мы прыгаем, думать нечего!
;
Она схватила меня за рукав,
Мы прыгнули как по команде,
Не думая, не размышляя, не знав,
Где встретят нас острые камни.

На счастье невиданной щедрости шанс,
Ценит подвиги бравые,
И хоть потрепало при падении нас,
Мы выплыли в добром здравии.

За нами хлопали всплески воды,
От горячих свинцовых кусков,
Но пороха взрывы затихли вдали,
На правом из берегов.

Сумка всплыла, как поплавок,
В ней пара ярких жилетов,
Жаль я их вытащить прежде не мог,
Чем прыгать в бурлящую реку.

Едва ли мы держимся над водой.
Нас сносит вдали от дороги.
Кажись впереди омут, застой,
Скоро берег почувствуют ноги.

Мы с кашлем и дрожью легли на песок,
Сердце билось всё чаще,
А Солнце пылало, покидая восток,
Светом ярким пялящим.

Перетянул больное плечо жгутом,
Для употребления морфия,
Скорее вперёд, дальше идём,
Пока о нас снова не вспомнили.

Я водки налил в горячую рану,
Саднящую огненным жаром,
Зажгло, закипело, от жидкости пьяной,
Всего меня резко сжало.
;
Нам нужно идти, затаиться в горах,
Выцветших жёлтых сопках,
Волю и силы, в кучу собрав,
Мы начали медленно топать.

Преодолев небольшой перевал,
Мы вид открыли на озеро,
Откуда прозрачный ручей вытекал,
Сквозь бурьяна высокую поросль.

***

И здесь у воды, возле птичьих следов,
Больших растопыренных ласт,
Без сил я свалился к смерти готов,
Мне срочно нужна перевязь.

Но всё, что лежало в походном мешке,
Промокло до нитки насквозь,
А кровь всё течёт по уставшей руке,
Горячая красная кровь.

Мы сняли с себя всю одежду сушить,
Патроны, сложив с оружием,
Рты ресторанною водкой залив,
Чтоб боль была мигом заглушена.

Убрал я жгут, ослабил хватку,
Брызнуло снова красной струёй
Жидкости тёплой, липкой и вязкой,
Из прорези рваной, кривой.

Промокла аптечка, бинты и повязки,
Нечем совсем перевязать,
Жду медицинской спасительной ласки,
Но остаётся лишь только лежать.

И спиртом разбавленным рану залив,
Лежал я, на небо, смотря,
И тихо журчал озёрный залив,
Со мною и с ней говоря.

И мы вспоминали, один за другим,
Судьбы кудесницы случай,
Пара часов, и высох бинт,
Появилась надежда на лучшее.

Я выпил изрядную дозу вина,
Жгучего горького хлебного,
И ты осторожно стянула меня,
Тканью марлевой бледною.

И руку мою бинтом обвязав,
Ты кинулась мне на шею,
Целуя меня, свет, излучав,
Как будто бы добрая фея.

И ты зарыдала, зачем не пойму,
Должно быть так водка подействовала.
Ну тихо… Иди сюда говорю,
Бесстыжая милая бестия.

Ты мне на грудь оперлась головой,
Чего нам от жизни требовать,
Лишь только бы вместе мы были с тобой,
Под синим безоблачным небом.

Часть 2.

Тихо ветер колышет цветы,
И вдали расцветает заря,
Не устали их стебли расти,
Всё наверх, день ото дня.

Тихо, нежно по ним проведи ты рукой,
Как и я, по твоим волосам,
Мы ещё поскучаем с тобой,
По воздушным робким цветам.

Солнце ярко над нами засветится,
Дни пройдут, один за другим,
А мы будем кружить буревестником,
По бескрайним просторам степным.

А мы будем вдвоем лишь, вместе,
Мы останемся здесь навсегда,
Как в сердцах хорошая песня,
Как солёная в море вода.

И у озера, свежей прохлады,
На двоих нам хватит с тобой,
И мы будем друг друга прятать,
Под высокой зелёной травой.

И закончится всё навеки,
Время встанет, и будет стоять,
И пройдёт надобность в беге,
И исчезнет нужда умирать.

Только нету машины времени,
И оно всё куда-то идёт,
И кружится с ним вместе размеренно,
Всё светлеющий небосвод.

***

Ночь была холодной и ясной,
Мы не жгли с нею костров,
Просто спали, крепко обнявшись,
В сшиве из спальных мешков.

Просто спали под безоблачным небом,
Под молочным сиянием звёзд,
И дышали медлительным ветром,
Что волну к берегу нёс.

А теперь, по нему мы несёмся,
Будто в осень сухие листы,
К одинокой обители Солнца,
К цитадели земной красоты.

Мы поднялись к безмолвному небу,
К низкорослой дрожащей траве,
Темнота превращался в пепел,
Разливался всё ярче рассвет.

Мы шагали по перевалу,
Мы шагали к знакомой реке,
И совсем даже не вспоминали,
О вчерашнем безумном прыжке.

Мы задумчиво в пол глядели,
Знать, не зная, здешней земли,
Ничего, по крайней мере,
Всё равно, что-то встретим вдали.

Мы пошли вниз по течению,
К неизвестным чужим городам,
И к смертельным лихим приключениям,
Что, увы, повстречаются нам.

И сияли тёплые искорки,
В твоих ярко-зелёных глазах,
Ты моя единственно близкая,
Что ещё тут можно сказать.

***

Спит земля под чёрным городом,
Трубы дымятся от доменных печей,
Будто бы все здесь нечаянно сломано,
Будто здесь каждый никто и ничей.

Шумит улица от автомобилей,
Шепчутся люди, говорят, кричат,
Воздух терпкий от дорожной пыли,
Липнет к подошвам горячий асфальт.

Не пожелаешь никому такой участи,
Здесь застрять как котенку в мешке,
Под нефтяными чёрными тучами,
Что смогом хотят лёгкие сжечь.

Подозрительные взгляды снуют тут и там,
Из-под бровей недоумением всклоченных,
От милых накрашенных дам,
Что работу ждут у обочины.

Хмурые лица, безудержно плавают,
В разрозненном облаке улицы,
Ходят, шагают большие и малые,
Под истовым ветром сутулятся.

Жизнь людей суета сует,
Работа - дом, дом - работа.
Жаль, но пока, справедливости нет,
Для трудового народа.

Мы не хотели, как пчёлы роясь,
Ломаться от трудового стажа,
И выход все же нашелся для нас,
Воровство, грабёж, кража.

И пули нам придётся ловить,
Виня себя в этом поверьте,
И наблюдать смеющийся вид,
Костлявой сгорбленной смерти.

***

На заре времён, нашей эры,
На жёлтом морском берегу,
Стоял город большого размера,
Молчаливый, как вишня в саду.

Распустил свои пышные ветви,
Бесконечных широких дорог,
И цветочные белые клетки,
Путевых королевских дворцов.

Город жил, своей жизнью глубинной,
Жизнью кучеров и рыбаков,
Опираясь на потные спины,
Иностранных безвольных рабов.

Император ездил по свету,
Покоряя народы других
Сильных мира третьей планеты,
Превращая в вассалов своих.

Он устал от далёких походов,
И от жизни в быту лагерей,
Он хотел слиться с южной природой,
Слушать волны жёлтых морей.

Поселился он в южной столице,
Жил, как будто бы в келье монах,
Не хотел, не смеяться, не злиться,
Просто быть, как течение в ручьях.

Но однажды, с восходом Солнца,
Прибыл в порт флот кораблей,
То в столицу приплыло посольство,
Чернокожих заморских людей.

В странных платьях, с причудливой вышивкой,
На неизвестном языке говоря,
С корабля они медленно вышли,
Возле писаря встали в ряд.

И из строя вышел знакомый,
Поседевший, но всё же живой,
Двадцать лет, как уплывший из дома,
Адмирал из разведки морской.

Он пером записал имена,
Своих новых друзей с экватора,
И как молнией небо, разя,
Попросил повстречать императора.

Через десять минут всем людям,
Каждой собаке и каждому пню,
Было известно, что праздник будет,
Ведь вернулся живой Лиан Ю.

Император освободил всех рабов,
Денег дал пашущим плугом,
Веселились все сотню часов,
Поднимая с бокалами руки.

Во дворце делегацию встретили,
Отдав лучших коней, чтоб везти,
На каретах из красного дерева,
Дорогих гостей к Хуан Ди.

Император был, жёсток и груб,
Дрался львом, от страданий смеясь,
Но он слёз не сдержал, когда друг,
Возвратился из тьмы небытия.

Долго гости, провели под крышей,
Чужеземной далёкой страны,
Привезли в дар ткани вышитые,
Камни, книги, сухие цветы.

Но один дар был всех особенней,
И красив как дворцовые своды,
То была из золота собранная,
Черепаха искусной работы.

Она в ладони лежала увесисто,
И блестела сапфирным панцирем,
В тронном зале такая поместится,
На столе сияющем глянцевом.

Долгий путь черепаха прошла,
Путешествуя по рукам, по странам,
А когда-то и наша земля,
Забрала ее под охрану.

Много пройдено было походами,
Много было с тех пор войн,
Но теперь на черепашью родину,
Мы везём её вместе с тобой.

И хоть ставит нам палки в колеса,
Разномастных дельцов ватага,
Мы на каждый удар и угрозу,
Отвечаем своей атакой.

На пыльной улице в монгольской степи,
Мы движемся, шагам теряя счёт,
Продолжая все же идти,
В славный город, на юг, в Гуанчжоу.
 
Часть 3.

Ты жива, и я жив, это временно,
Хоть течёт всё своим чередом,
Нас убьёт без сомнений, намерено:
Равнодушная смерть за углом.

И не важно, то будет пуля,
Или будет сердечный удар,
Мы уснём, как другие уснули,
Такова человека судьба.

Тут, в отеле скрипят половицы,
Гул стоит от собачьего лая,
Что хорошего может присниться,
Здесь, в кошмаре голодного края.

Но ты спи всё равно, если можешь,
А меня одолела бессонница,
И мурашки бегут по коже,
Как коней, тройка, троица.

Обгорелый камин, эху вторя,
Пьяные крики несёт вместе с сажей,
Может завтра, тот пьяница, с горя,
Пулей мозг, по обоям размажет.

Ну, а может быть, мы раньше срока,
Выйдем, в пламя рассветного Солнца,
Нас раздавит КАМАЗ на дороге,
И мы вместе по ней растечёмся.

С боку на бок, во сне ты ворочаешься,
Позвоночник хрустит звеньями,
Нам судьба не дарила пророчества,
Не расщедрилась она и знамениями.

Мы идём вперёд на ощупь,
Как учёный во мраке невежества,
Сквозь смердящую кровью рощу,
К долгожданной морской свежести.

Замолкают собаки, лают тише,
Разум чист, как никогда,
Лишь одна мысль, жаль ты не слышишь,
Я тебя никому не отдам!

***

Поднимается Солнце над городом,
Разгораясь в миллионы свечей,
Будто брюхо у неба распорото,
Красной краской рассветных лучей.

Черепаха стоит на столике,
Отливает полированным золотом,
Я смотрю на неё, как на кролика,
Смотрит удав, охваченный голодом.

Тяжесть веков, затаившись, скрывается,
Под сапфирным блестящим панцирем,
Где-то там, в её сердце мается,
Под моими шершавыми пальцами.

Я вожу рукой по черепахе,
Продадим тебя китайской мафии,
И не будем жить в вечном страхе,
Что хотят нам писать эпитафии.

Мы тебя, конечно, похитили,
Ожидая, обойтись без жертв,
Ты вернешься к родной обители,
Наконец-то пора бы уже.

А мы будем залечивать раны,
В деревушке Непала или Бирмы,
И быть может сердце станет,
Стучать тихо, медленно, мирно.

Заключение.

Шум ветра от поезда, утонул в тишине,
Стал глухим далёким эхом,
Мы в чужой восточной стране,
Мы на юг страны приехали.

Мы идём на место встречи,
И его изменить нельзя,
Неподвижны, расправлены плечи,
Неподвижно блестят глаза.

Будто добрый друг улыбается,
Молодой азиат,
К деревянной шкатулке тянется,
Начинает её открывать.

Черепаха блестит, купюры хрустят,
Мы пожали руки друг другу,
И пошли кто куда, кто вперёд, кто назад,
По просторам китайского юга.

Жаркий день, яркий свет, мощный взрыв,
Я упал на спину навзничь,
Зарыдали машины навзрыд,
Видно рано устраивать праздник.

В ушах звенит, вижу, летают пули,
Люди в чёрных костюмах друг в друга палят,
Всё жужжит, как встревоженный улей,
Будто молнии яркой разряд.

Мы укрылись, за ближайшей машиной,
Мы, конечно, открыли огонь,
Прикрывая раскосые спины,
Наших новых друзей с Гуанчжоу.

Это было недолго, не страшно,
Будто просто в длину прыжок,
И как будто, без цели, не важно,
Продырявила пуля мой бок.

Я рукой за рану схватился,
Льётся, чёрная густая кровь,
На асфальт я спиной приземлился,
Без вскрика, без вздоха, без слов.

Не дыша, я завис своим взглядом.
Облака пролетали толпой,
Под разрывы свинцового града,
Под жестокий безудержный бой.

Ты все ещё не заметила.
Я не вижу в тебе испуг.
Ты не гладишь меня с трепетом,
Нежными пальцами рук.

Я вдохнул, боль скреблась лапами,
Я завыл раздражённый и злой,
Неужели, я стану падалью,
И землёй, и травой!?

Я привстал, сделал несколько выстрелов,
Я в кого-то даже попал,
Всё, свистели пули, так близко,
Превратившись в единый хорал.

На меня ты взглянула мельком,
И глаза наполнились ужасом,
Растекалась струйками мелкими,
Кровь по мне красным кружевом.

Через пару секунд я вышел в астрал,
Вокруг, стало темно, погас свет,
И отдался касательный резкий удар,
Чёрным цветом в моей голове.

***

На виске мясная ссадина,
В руку воткнута капельница,
Плохо были мы спрятаны,
Нужно лучше прятаться.

Кровь течёт по трубке мне в вены,
Светит Солнце машине в окно,
Небеса, как железные стены,
Будто юрты степной полотно.

Я привстал на предплечья,
За рулём ты, впереди,
Весь наш путь бесконечен,
Ведь конец, лишь начало пути.

Всё так же, как встарь,
Убегаем от смерти.
Встал, упал, снова встал,
Кто последний, кто первый.

Вот закат распалился, завершается день,
Скоро Солнце уйдёт, покинет нас,
Уезжай отсюда, подальше быстрей,
В край зелёных бескрайних террас.

Мы уедем в горы, где чистый воздух,
Мы залечим раны, мы будем жить,
Если я этой ночью не сдохну,
Вместе глянем чарующий вид.

Я упал на сиденье, скребутся черти,
Душу тянут в канаву бед,
Я скажу спасибо смерти,
Пусть лишь даст мне увидеть рассвет.

***

Она ехала, она ехала,
Я лежал, неподвижен, как труп,
И безудержным искренним смехом,
Завершилось молчание вдруг.

Этот смех, да, я запомнил,
Но ты изредка напоминай,
А тогда мне казалось словно,
Я пропал, я пропал.

Ты смеялась, так непонятно, странно,
Всё казалось сказочным сном,
Погибать не позволено, мне ещё рано,
Мы приехали в докторский дом.

Завершилось движение ротора,
Дверь открылась, стало свежо,
Ты сказала мне нежным шёпотом:
"Потерпи, будет всё хорошо".

Меня тащат опять на носилках, снова,
Я лежу, почти, что без чувств,
Я держусь за твоё последнее слово,
"Хорошо!", - за него я держусь.

Я увижу опять твои волосы,
И зелёные твои глаза,
Я увижу, как Солнце на полосы,
Делит в воздухе утром роса.

Мы проснёмся в одной постели,
Мы пройдём по бульвару потом,
Мы же этого только хотели,
Просто быть, вместе, вдвоём.