Осенние фрески

I.

Разграблен ветрами гербарий ноябрьских лесов,
Салон ювелирный плодов драгоценных и ягод.
Здесь время застыло, заклинило стрелки часов.
Как линии наших ладоней, дороги пролягут.

Ещё барбарис и шиповник не скинули плод,
И чуть подмороженный тёрн неожиданно сладок.
Над рыжей опушкой заветного облака плот
Уносит меня в откровенное море загадок.

Природа - она и в конце ноября хороша,
Пускай иногда и глядит она холодно, строго.
Ты с лесом один на один, и дичает душа,
А значит становится ближе природе и Богу.


II.

Снова в трауре природа.
По кому она скорбит?
Взгляд тяжёл у небосвода.
Неприветлив рощи вид.

Даль сухие губы сжала.
Тишина звенит струной,
И змеиным тонким жалом
Дразнится закат шальной.



III.

На перекрёстке первых стуж,
Когда нибудь ступали вы
На гобелен последних луж
В оправе бронзовой листвы?

Суров пейзаж. Невесел путь.
Тревожна зябнущая даль.
Вчерашних красок не вернуть.
На всём уныния вуаль.

Ах, Осень, Осень,-
Я б сказал:
Ты - проповедница разлук!
Души покинутый вокзал!
Любви незавершённый круг!

Переоценка прошлых лет.
Великой мудрости ковчег.
В конце тоннеля белый свет:
Дар очищения - первый снег!


IV.

Бесснежный ноябрь мне наскучил:
Всё грязь, бездорожье и мгла.
Сегодня развеялись тучи,
Сияют церквей купола.

Поехали в лес? ...Хоть и гол он,
А тянет к себе, как магнит.
Пусть ветра негромкое соло
Высокой струною звенит!

Побродим средь вязов могучих,
И сирых, осипших осин.
Во взглядах верблюжьих колючек -
Густая небесная синь.

Рубины сухой кровохлёбки:
На фоне лугов седины
Качаются совьи головки,
На солнце  кроваво - красны.

Пусть с севера снегом повеет.
Ещё на опушке пустой
Тебя ослепит и согреет
Свет пижмы, как луч золотой!



V.

   "Осень! Снова срываются листья..."
                Михаил Гуськов



Как последние людям послания,
Со следами октябрьских слёз,
От ветров ледяного дыхания,
Осыпаются листья с берёз.

Всё слабее осенние запахи,
Всё прозрачней трава на лугу.
Снял шиповник пурпурные запонки.
Уронила рябина серьгу.

Средь природы таинственной бедности,
Тонко вписан в нерадостный день
И созвучен с унылою бренностью
Образ русских глухих деревень.

И на всём одиночества признаки
И заброшенности следы,
И колодцев костлявые призраки,
Без воды - нахлебались беды.

Дождь стучит, точно часики тикают,
И рассветная рана кровит,
И предзимье глухое и дикое,
Опьянённый наш разум трезвит.




VI.

Скупится на краски ноябрь - живописец,
Пейзаж его скудный, совсем не живой:
Угрюмы и серы небесные выси,
Бесцветная степь с поседевшей травой;
А лес чёрно-белый суров и графичен,
Скелеты деревьев костями скрипят,
Здесь нет больше пёстрых диковинных птичек.
На крыльях ворон потускневший закат.
Однако же бусины синего тёрна,
Рубины шиповника - ярче горят;
И взгляд ежевики теплей и задорней
В дремучую пору осенних утрат.




VII.

Вдоль смуглых и глухих дубрав -

Скелеты трав.

Густая синь под сенью крон -

Октябрьский тёрн.

Следами ведьмовских седин -

Блеск паутин.

Над пламенем листов - свечей -

Кресты грачей.

Как исцеление от бед -

Осины свет.

...Уже рождается строка...

Печаль - сладка.



VIII.

Стёрлись краски, стихли звуки.
Время будто бы застыло.
Опустили тучи руки
Над землёй, как над могилой.

Непрестанно моросящий
Дождь, размыл пути - дороги.
Поздней осенью всё чаще
Просыпаемся в тревоге.

Мысли спутаны в унынии,
И ни строчки - это мука.
Мир зажат в тиски предзимья,
Так, что не издать не звука.
 


IX.

Как строки стихов - золотистые рощи.
Их нет вдохновеннее, ближе и проще.
И небо за ними - открытый подстрочник,
А в небе грачи - запятые и точки...

Ажурные фрески - деревьев колонны,
В окладе листвы вековые иконы.
Чьи это творения? Кто же художник?
Автографа нет. Догадаться несложно.

Читаю природу с листа, как поэму;
Как дивный рассказ на осеннюю тему,
В котором знакомо мне каждое слово,
Но в этих словах всё волшебно и ново.

И в шёпоте листьев звучит ностальгия,
Отнюдь не по лету, причины другие...
Есть в ветре горчинка... И сладкая нега
В душе, в предвкушении первого снега.