Письмо Ильи

Любава, сжальтесь надо мною!
Не справедливо мне страдать,
как - будто я один виною.
В том, что случилось угадать
не мог никто, лишь рок и случай
виновники и не везучий,
быть может день. Но грех хулить
его, а лишь благодарить
что жизнь благополучно
не пострадала в радость нам
и вне опасности. Лишь нужно
набраться мужества и сил
и в этом мы поможем дружно.
А я бы только попросил,
не быть ко мне жестокосердной,
а, как и раньше - милосердной
и прочитать моё письмо,
чтоб снять немилости ярмо.
Ведь я за Вас переживаю
и только лучшего желаю.
Но знаю, вызовы достойно,
с рассудком трезвым и спокойно
встречать открыто должен сам.
И говорю с любовью к Вам -
не может человек быть лишним,
его внимание излишним.
Неужто думаете Вы,
после того, что было с нами,
(с недавней скажете поры)
и соглашусь я, может, с Вами,
что я отрину прочь мечту
и снова серость предпочту,
в которой был до нашей встречи.
Любви и близости предтечи.
Уединённо, одиноко
я жил, не чувствуя того -
реликт, эндемик на плато;
не зная досуга иного,
как лишь домашние дела.
И в скуке вечной жизнь текла.
Гордился я своим хозяйством
и одиночества зазнайством.
Душа моя была спокойна,
уныла, как заупокойна
и редкий всплеск её в груди,
не нарушал того пути,
которым шел неколебимо,
как оказалось, часто мимо.
И вот,как взрыв, знакомство с Вами.
Я откровенно Вам скажу,
на жизнь я изнова гляжу,
как обновлёнными глазами.
Ваш образ, милые черты,
пленили россыпью прелестной
и стала жизнь моя чудесной,
как поселил я в сердце Вас.
И ждал свиданий, пусть не частых,
я говорю Вам без прикрас,
переживём мы дней ненастных-
послание судьбы суровой.
Вы снова будете здоровой.
Вернутся на круги своя
и долг, и радость, и семья,
Без Вас не мыслю жизни этой,
Вы были, есть моей Одеттой,
Любава, в самый трудный час,
я не оставлю больше Вас.
Любви и дружбе верен я.
Молю, не отвергай меня.