Полубашня...

Мерлоны красные в солод-снегу,
Скользит в простор старушка-полубашня,
Бровей нависших высохший мазут,
То небо смотрит на земную пашню.

Белеют прясла, дрогнет монастырь,
В жаровенках окон глаза заблудших,
Застыл великий, русский Богатырь,
Ход боевой открыли воплем Души.

Последний бой, баталия, война,
За блеск Неглинной, Воскресенские ворота,
За православные молитвы старика,
За смех ребенка, образа, киоты.

За звон Трифоновский, за тихий Божий Глас,
За Сущево исчезнувшей эпохи,
За дорогой брусничный стен окрас,
Засыпанные пеплом сны-Истоки.

Благополучно тает первый снег,
На розовеющих щеках старинки,
На Сухаревой башне человек,
Молодка в алой, стеганной косынке.

Хохочет Русь, священный поворот,
Скользит в простор старушка-полубашня,
Разрушен ад, разрушен эшафот,
В новой деже обломки прежней квашни.

Законный ход, скользит, поет метель,
В скрытой тревоге зарождается всесилье,
Хрустальный мальчик, крошечный апрель
Отдаст свой кортик тоненькой России.
В политбюро бесовское не верь,
Между столбами наш Христос, Мессия...
Тверской бульвар, безумие потерь,
Но в каждом мертвом Выживший таится.