С картины неизвестного фламандца

Во время ярких снов, поставленных эфиром,
Бесчисленных идей, свершений и затрат,
Какой-то квёлый граф, тоскуя о графине,
Грызёт который день засохший шоколад.
Не стоит пылких форм его срединный возраст.
И длинный мадригал под рыжий клавикорд
Отстал на тыщу лет: он будто не опознан,
Лежит на сургуче таинственных природ.
«Что делаете вы?.. – взывает он к графине. –
Зачем в такой дали расположились вы?.. –
И медленно кладёт засахаренный финик
В немужественный рот, что ниже головы».
И вязнет острый клык в фруктовом липком теле…
Из глаз струит слеза, а шляпу – мочит кот…
«Как за;мок ваш высок, чтоб влез в него бездельник
И преподнёс в цветах бургундское и лёд…
А может, вы – не вы, а некая персона,
Что только подразнить взялась за просто так?..
А я – всего лишь пёс, худой и беспризорный,
Среди таких же злых по худобе собак…»
По окнам свет луны, дымящиеся свечи…
Простуженная мышь у пряжки башмака…
А посребрённый ум рисует стан и плечи,
Пшеничный блеск волос и синие шелка.