Обманщик и обманутые

«Что же вы творите, боже!?
Какие твари! Постойте, люди, ну же!
Мрази, как вам не гоже?..
Теперь он лежит побитый в луже…»

Он, надрываясь, глотку рвал,
Но наплевательством отвергнут,
Всякого в толпе Он окликал,
Но эгоистичностью низвергнут.

Обидчики покинули жертву,
Оставили одного умирать,
А Он пошёл навстречу ветру,
Чтобы помочь и поднять.

Жилистую руку робко протянул,
Изувеченный поднялся, кряхтя,
Хриплое «спасибо…» тихо протянул
И сказал, что теперь без рубля.

— Мне так хочется помочь тебе, —
Сказал небезразличный герой.
— Если так, забирай половину себе,
Но моё отними любой ценой.

Видишь, вон туда подонки сбежали, —
Мужчина пальцем вправо указал.
— Я понял. Пусть узнают, на кого напали.
И Он помчался вслед, ведь знал,
Что не позволит его душа
Такого мизантропного жеста.
И вот, вкус победы вкушая,
Всё же добрался до места:

Прямой ногою прыгнул в спину,
Чтоб сразу разломить хребет.
«Через бедро я тотчас перекину», —
Подумал Он и дал себе обет:
Ни шагу назад без денег бедолаги.
Однако оба лишь упали слегка;
Ловушка: больше не уйти от драки,
Любая пуля на помине легка.

— Что ты творишь, идиот!? —
Послышался грубый возглас с кювета.
И теперь же всё наоборот:
Триада извести желает с бела света
Героя, у которого трясётся рот.

«Я рядом не приметил тех троих,
Отваги белоснежное бельмо…» —
Четыре лезвия — а будто бы сто их.
Или увечья, или позорника клеймо.

Совсем растерялся, совсем и ослаб,
Но осмелиться на что-то нужно было.
— Что вы творите? Вам не хватает на паб?
Или желали, чтобы это не всплыло?

— О чём ты вообще, ограниченный псих?
— Доставай из тренча портмоне!
Но пистолет и магазин в руках больших
Увеличили Его страх втройне.

Но на войне как на войне,
Герой на но;ги попытался встать,
Чтоб стать с ворами наравне —
Пуля в бедро, ни дать ни взять.

Кровь разлилась по асфальту,
Прилёг отдохнуть энтузиаст,
Увидал перед глазами смальту,
Ударившись о битума наст.

— Повторюсь: что ты хочешь, дебил?
— Вы, паскуды, верните деньги старику!
— Ты недавно что-то тяжёлое курил?
Или… прислуживаешь тому мужику?

А если служишь, то потакаешь разбою,
Таких в мире быть не должно.
Атакуешь — я не сдамся без бою,
Не думай, что тебе с рук всё сошло.

— Пусть мужчина, но практически дед…
— Едва ли, ему не более пятидесьти лет.
— Его возраст не имеет значения,
Помочь ему — вот моё назначение.

— Помощь — беспомощных удел,
Тех, кто не может справиться сам.
Те, кто копит жалость в задел,
Пусть смело отправляются в храм.

— Для вас вниманье — хлам простой?
— Конечно. Для девиантов и лжецов.
— А при чём тут он? Постой.
Не он же рецидивист в конце концов.

— Какая ирония, всё именно так.
Ты доверчивый олух, простак.
Наивность — таких воров костяк,
А тебя, дурака, развели на пятак.

Мы спокойно с дружками гуляли,
Вдруг сзади бумажники достали тайком.
Мы вообще никак не ожидали
Стать обокраденными стариком.

Сразу виден опыт, сразу видны лета;,
Но оттого не убежал, чудак.
Мы не разделяем людей на года,
Для нас он всего лишь чужак.

Поэтому получил по заслугам:
Был побит ногами сполна.
Но теперь к твоим услугам
Агрессии новая волна.

— Я ведь не знал, прошу прощения…
— Незнание никак не освобождает тебя.
В его глазах Он видел восхищение
И желание в меткости проявить себя.

— Умоляю… Я ведь зла на вас не держу.
— А я держу. Ты видал мой тренч теперь?
Что я потом своей девушке скажу?
«Извини, по мне прошёлся тупорылый зверь»?

В общем довольно раболепства,
У нас сейчас осталось времени мало.
Если знаешь другие средства,
То излагай, пока не вернулись в начало.

— Помилуйте и оставьте в живых…
— Миловать будут на свете ином.
Дабы не натыкался больше на тупых,
Мы тротуар обольём вином.

Послышался оглушительный выстрел
В этой осенней беспробудной стуже.
И вот череп, что уж больно опостылел,
Разлёгся во второй багровой луже.