Тихая гавань

15, 16


В субботу Кэти проснулась позже обычного. Несколько дней она бегала по магазинам и украшала дом: в гостиной появились прозрачные кружевные занавески, на стенах недорогие репродукции. Были куплены коврики, подставки под тарелки и бокалы для ужина. В пятницу Кэти уже за полночь вносила в обстановку последние штрихи, взбивая маленькие подушки и смахивая пылинки.

Солнце, пробиваясь через жалюзи, полосками ложилось на кровать, но разбудил Кэти только стук молотка. Взглянув на будильник, она увидела, что уже десятый час.

Нехотя поднявшись, она, зевая, включила в кухне кофеварку и вышла на крыльцо, щурясь от яркого утреннего солнца. Джо на своем крыльце замахнулась для нового удара, но заметила Кэти и опустила молоток.

— Я тебя не разбудила?

— Ну, в общем да, но это ничего, все равно пора вставать. Что ты делаешь?

— Закрепляю ставню — отваливается. Вчера приезжаю, а она на одной петле висит. Думала, ночью вообще упадет. Каждую минуту ожидала грохота, вот и вскочила ни свет ни заря.

— Тебе помочь?

— Нет, я уже.

— Кофе хочешь?

— Ой, с удовольствием! Через минуту зайду.

Кэти вернулась в спальню, сбросила пижаму и натянула шорты и футболку. Она почистила зубы и пару раз провела расческой по волосам. В окно она увидела, что Джо уже поднимается на крыльцо.

Кэти налила две чашки кофе и подала одну Джо, едва та вошла в кухню.

— Слушай, какая у тебя тут красота! Коврики эти, картины… Кэти скромно пожала плечами:

— Да вот, начинаю осваиваться. Пора устраиваться основательно и обживаться всерьез и надолго.

— Поразительно. Похоже, ты осела в Саутпорте и начинаешь вить гнездо.

— А как твой ремонт?

— Идет. Я тебя приглашу, когда закончу.

— Вообще как дела? В последнее время тебя совсем не видно.

Джо только рукой махнула:

— Я уезжала из города по делам, кое-кого навещала и всю неделю работала… Ну, не мне тебе объяснять.

— Да. У меня в последнее время по несколько смен подряд.

— Сегодня тоже работаешь?

Кэти отпила кофе:

— Нет. Сегодня я пригласила к себе на ужин одного человека.У Джо загорелись глаза:

— Можно я угадаю — кого?

— Ты и так знаешь, — сказала Кэти, стараясь не краснеть, но чувствуя, как горячая волна заливает шею.

— Я так и знала! — заключила Джо. — Ну и молодец. Что ты наденешь?

— Еще не решила.

— А, ты в любом случае будешь красивой. Готовить сама собираешься?

— Верь не верь, но я вообще-то хорошо готовлю.

— И что ты приготовишь?

Когда Кэти сказала, Джо подняла брови.

— Прямо слюнки текут, — сказала она. — Классно, я очень за тебя рада. За вас обоих. Волнуешься?

— Перед ужином-то?

— Так и запишем: ответ утвердительный, — подмигнула Джо. — Жаль, нельзя остаться и подглядывать за вами в щелку! С удовольствием посмотрела бы, как все пройдет, но вот надо ехать.

— Нам будет очень тебя не хватать, — съязвила Кэти.

Джо засмеялась:

— Между прочим, сарказм тебе не идет. И вообще, от меня легко не отделаешься: ты мне потом все-все подробно перескажешь!

— Это всего лишь ужин! — настаивала Кэти.

— Ну, значит, рассказывать легче будет.

— А не поискать ли тебе другое хобби?

— Может, и поищу, — согласилась Джо. — Но пока я получаю массу удовольствия, переживая твои романтические приключения, ведь моя личная жизнь на сегодняшний день — полный ноль. А девушке без грез никак, понимаешь?

Первой остановкой Кэти была парикмахерская, где молодая стилистка по имени Бриттани подстригла и уложила ей волосы, треща при этом без остановки. Напротив находился единственный в Саутпорте женский бутик, и после салона Кэти отправилась туда. Она много раз проезжала мимо, но никогда не заходила. Прежде ей и не хотелось, и не приходилось посещать такие магазины, но здешний бутик приятно удивил не только ассортиментом, но и специальными ценами — иначе говоря, выбором товаров со скидкой, на которых Кэти и сосредоточила внимание.

Ей было непривычно одной выбирать вещи в таком магазине, и, переодеваясь в примерочной, она купалась в давно забытом ощущении беззаботности.

За полцены ей досталась золотисто-коричневая вышитая стеклярусом облегающая блузка с небольшим вырезом — ничего откровенного, но подчеркивает фигуру. Еще в магазине нашлась роскошная летняя юбка с узором, изумительно подходившая к блузке. Юбка была длинновата, но Кэти знала, как это исправить. Расплатившись, она пошла дальше: через пару магазинов был единственный в городе обувной. Там она выбрала босоножки — опять-таки со скидкой и ничего особенного, но Кэти охватила лихорадка покупок — в последние дни ей давали хорошие чаевые, и она решилась на кутеж. В разумных пределах, конечно.

После обувного она заглянула в аптеку кое-чего прикупить и наконец через весь город поехала в супермаркет. Она тщательно выбирала продукты, не позволяя назойливым воспоминаниям испортить ей настроение.

Приехав на велосипеде домой, Кэти занялась ужином. Она решила приготовить креветки в чесночном соусе, начиненные крабовым мясом. Рецепт пришлось вспоминать, но Кэти десятки раз готовила это блюдо раньше и не сомневалась, что ничего не забыла. Помимо основного блюда, она решила сделать фаршированные перцы и кукурузный хлеб, а на закуску — сыр бри, завернутый в полоски бекона, с ежевичным соусом.

Ей давно не приходилось готовить такие мудреные блюда, но Кэти с юности любила вырезать рецепты из журналов. Кулинария — единственное увлечение, которое ей иногда удавалось разделить с матерью.

Остаток дня она не присела. Замешала тесто для хлеба и поставила в духовку, приготовила фарш. Начиненные перцы убрала в холодильник вместе с кусочками бри в беконе. Когда испекся кукурузный хлеб, она выставила его на кухонный стол остывать и занялась ежевичным соусом. Ничего сложного — ежевика, сахар и вода, но когда соус был готов, запах по кухне поплыл божественный. Соус тоже отправился в холодильник. Все остальное могло еще подождать.

В спальне она подрубила юбку чуть выше колен и снова обошла дом, проверяя, все ли на месте. Потом начала раздеваться.

Стоя под душем, Кэти думала об Алексе, вспоминая его легко появлявшуюся улыбку и красивые движения, пока под ложечкой не стало горячо. В голову пришло — может, и он сейчас принимает душ. В идее одновременного омовения чудилось нечто эротическое, предвкушение чего-то нового и захватывающего. Это обыкновенный ужин, упрямо твердила Кэти, не решаясь быть честной до конца даже с собой.

Ею руководила и другая сила, существование которой Кэти пыталась отрицать: ее влекло к нему сильнее, чем она хотела признавать. Она должна быть осторожной. Алекс принадлежал к тому типу мужчин, в которых, как знала Кэти, она могла влюбиться, и это ее пугало. К этому она была не готова. Пока не готова.

Но тут же ей словно кто-то шепнул на ухо: а может, и готова.

Вытершись полотенцем, она принялась втирать в кожу увлажняющий лосьон со сладким запахом. Потом пришла очередь косметики, купленной в аптеке. Нужно было совсем немного — чуть помады, тушь и едва заметная подводка для глаз. Причесавшись, Кэти надела длинные болтающиеся сережки, которые купила, повинуясь минутной причуде, и, полностью готовая, отступила от зеркала на шаг.

«Вся как есть, — подумала она. — Вот и все, что мы имеем». Она повернулась одним боком, другим, одернула блузку и улыбнулась. Так хорошо она не выглядела уже много времени.

Хотя солнце уже клонилось к западу, в доме стояла жаркая духота. Кэти открыла в кухне окно и принялась накрывать на стол под освежающим бризом. Когда на неделе она заходила в магазин, Алекс попросил разрешения принести с собой бутылку вина, и сейчас Кэти выставила бокалы. В центре стола она поставила свечу и, отходя, услышала звук приближающейся машины. Взглянув на часы, она подумала, что по Алексу можно сверять время.

Кэти глубоко вздохнула, пытаясь справиться с волнением, и медленно пошла к двери. Выйдя на террасу, она увидела Алекса в джинсах и голубой рубашке с закатанными рукавами. Передняя дверь джипа была открыта, а он за чем-то нагнулся в салон. У воротника его волосы были еще влажными.

Наконец он повернулся с двумя бутылками вина в руках и замер на месте, не веря своим глазам. Кэти стояла в радужном ореоле лучей заходящего солнца, и он залюбовался, позабыв обо всем на свете.

Несколько секунд Кэти упивалась его нескрываемым восхищением, желая, чтобы это длилось вечно.

— Вы вовремя, — сказала она.

От звука голоса Алекс опомнился, но по-прежнему не мог отвести от нее взгляда. Ему хотелось сказать что-нибудь остроумное и галантное, чтобы шуткой снять неловкость, но в голове крутилось только одно: я пропал, ребята, я точно пропал.

Он не помнил, когда это началось. Может быть, когда он, вытащив Джоша из реки, увидел прижавшуюся к Кэти дочурку, или когда подвозил девушку домой в тропический ливень, или в выходной на пляже. Алекс знал только одно — сейчас он отдал сердце этой прекрасной женщине, и ему остается только молить о взаимности. Через минуту он овладел собой и откашлялся.

— Да, — сказал он. — И, кажется, как нельзя более.

16


Вечернее небо раскрыло яркую палитру красок, когда Кэти провела Алекса через маленькую гостиную в кухню.

— Не знаю, как вы, а я бы выпила вина, — сказала она.

— Хорошая мысль, — согласился он. — Я не знал, что мы будем пить, поэтому на всякий случай привез совиньон белое и зинфандель. Что предпочитаете?

— Полагаюсь на ваш вкус, — ответила она.

В кухне она прислонилась к стойке, скрестив ноги, и смотрела, как Алекс ввинчивал штопор в пробку, волнуясь больше хозяйки. Несколькими быстрыми движениями он открыл бутылку совиньона. Кэти тут же подставила бокалы, сознавая, как близко они с Алексом стоят друг к другу.

— Надо было сразу сказать, как приехал, — вы очень красивы сегодня.

— Спасибо, — поблагодарила она.

Алекс налил вина, отставил бутылку и протянул бокал Кэти. От ее руки на Алекса повеяло приятным кокосовым запахом лосьона.

— Я думаю, в смысле надеюсь, вино вам понравится.

— О, я уверена, что да, — сказала она, поднимая бокал. — За нас, — добавила Кэти, коснувшись бокала Алекса, и сделала глоток. Она ощущала небывалое удовольствие от всего — от сознания собственной красоты, хорошего настроения, вкуса вина, аромата ежевичного соуса, от того, что Алекс не может отвести от нее глаз, трогательно стараясь как-то это скрыть.

— Хотите, посидим на террасе? — предложила она.

Алекс кивнул. Они заняли кресла-качалки. В посвежевшем воздухе дружно кричали цикады, приветствуя приближающуюся ночь.

Кэти смаковала вино, оставлявшее на языке приятный тянущий фруктовый вкус.

— Как сегодня Кристен и Джош?

— Хорошо, — заулыбался Алекс. — Я их в кино возил.

— В такую чудесную погоду?

 — Еще выберемся, в понедельник День памяти[3] .

— А магазин будет работать?

— Конечно, это один из самых напряженных дней в году. Всем хочется провести праздник у воды. Открыты будем, наверное, до часу.

— Я бы вас пожалела, но я тоже работаю.

— А мы снова нагрянем вам докучать!

— Вовсе вы мне не докучали. — Кэти поглядела на Алекса, держа бокал у щеки. — То есть дети мне не докучали. А вот вы, помнится, жаловались на качество обслуживания!

— Ну, я же желчный старик.

Кэти засмеялась и принялась качаться в кресле.

— В свободные часы я люблю сидеть здесь и читать. Тут так тихо, будто вокруг на много миль ни души.

— А тут действительно никого, настоящая глушь. Пять дней к вам на оленях добираться…

Она шутливо шлепнула его по плечу:

— Но-но! Я, между прочим, люблю этот домик!

— Еще бы его не любить! Он в лучшем состоянии, чем я думал. Здесь уютно.

— Уют только начался, — поправила Кэти. — Работы здесь непочатый край. Но лучше всего в нем то, что он мой, и никто его не отберет.

Тут пришла очередь Алексу поглядеть на нее из-за своего бокала. Кэти смотрела на гравийную дорожку посреди высокой травы.

— Что-то случилось? — осторожно спросил он.

Кэти ответила не сразу.

— Я рада, что вы приехали. Вы ведь меня даже не знаете.

— Я знаю вас достаточно хорошо.

Кэти опустила глаза.

— Вам кажется, что вы меня знаете, — прошептала она. — А ведь это не так.

Алекс чувствовал, что она боится говорить дальше. В тишине было слышно, как поскрипывает терраса под его качалкой.

— Давайте я расскажу вам то, что я, наверное, все-таки знаю, а вы скажете, прав я или нет. Годится?

Она кивнула, сжав губы. Алекс продолжал мягче:

— Я знаю, что вы умны, очаровательны, у вас доброе сердце. Когда захотите, вы умеете выглядеть красивее всех в Саутпорте. Вы независимы, обладаете хорошим чувством юмора, удивительно терпеливы с детьми. Вы совершенно справедливо полагаете, что я не знаю вашего прошлого, но это не столь уж важно, разве что сами захотите рассказать. Прошлое есть у всех, но ведь оно уже в прошлом. На пережитом можно научиться, но его нельзя изменить. Потом я не знал вас той, прежней. Я хочу узнать ближе ту, которую знаю сейчас.

На губах Кэти мелькнула улыбка:

— Как просто вы все изложили…

— Не вижу смысла усложнять.

Она медленно поворачивала бокал за ножку, подбирая слова.

— А если прошлое не осталось в прошлом? Если оно продолжается?

Алекс посмотрел на нее в упор:

— То есть — а вдруг он вас отыщет?

Кэти вздрогнула:

— Что вы сказали?

— Вы правильно расслышали. — Голос Алекса остался ровным, а тон — почти непринужденным. Этому учат в отделе расследований. — Я полагаю, вы были замужем… и, видимо, сейчас он пытается вас найти.

Кэти замерла с расширенными глазами. Ей вдруг стало душно и дурно. Она вскочила с кресла, расплескав остаток вина, и отступила на шаг, чувствуя, как кровь отлила от лица.

— Откуда вы столько обо мне знаете? Кто вам рассказал? — требовательно спросила она, лихорадочно думая. Не может он этого знать. Это невозможно. Она никому не говорила.

Разве что… Джо?

От этой мысли у Кэти перехватило дыхание. Она посмотрела на соседний коттедж. Ее соседка, ее подруга способна на предательство…

Алекс внимательно следил за Кэти. На ее лице появился страх, но он видел такое и раньше, много раз, и по опыту знал — наступил момент открыть карты, если они с Кэти хотят дальнейшего развития отношений.

— Мне никто не говорил, — заверил он. — Но по вашей реакции можно заключить, что я не ошибся. Не это важно, Кэти. Тогда я вас не знал. Если хотите рассказать о прошлом, я выслушаю и помогу всем, чем сумею, но выпытывать не стану. Не хотите делиться — тоже не страшно. Я же не знал ту Кэти. У вас должна быть веская причина хранить секрет, стало быть, я тоже не стану распространяться. Получится у нас с вами или не получится — не суть важно. Живите спокойно, придумайте любую историю, я подтвержу каждое ваше слово. Можете на меня рассчитывать.

Кэти, сконфуженная, испуганная и возмущенная, глядела на Алекса, жадно ловя каждое слово.

— Но как?..

— Я умею замечать то, чего не видят другие, — пояснил он. — Когда-то это было моей профессией. Вы не первая женщина в подобной ситуации.

Кэти смотрела на него, напряженно думая.

— Когда вы были в армии, — поняла она.Он кивнул, глядя ей в глаза, потом поднялся с кресла и сделал к ней маленький шаг.

— Позволите налить вам еще вина?

Все еще в смятении, Кэти не ответила, но отдала свой бокал. Дверь в дом с коротким скрипом открылась и закрылась. Кэти осталась одна.

Она подошла к перилам. В голове царил хаос. Она боролась с инстинктивным желанием побросать в сумку самое необходимое, схватить свою жестянку из-под кофе и бежать из Саутпорта куда глаза глядят.

Но что потом? Если Алекс отгадал правду с одного взгляда, значит, и другие могут. Что, если они не проявят такой порядочности, как Алекс?

За спиной снова скрипнула дверь. Алекс вышел на террасу и остановился у перил рядом с Кэти, поставив перед ней бокал.

— Уже решили?

— Что?

— Бежать в неведомые дали при первой же возможности?

Она потрясенно повернулась к нему.

Алекс успокаивающе поднял руки:

— Ну а о чем еще вы могли думать? Я почему интересуюсь — очень есть хочется. Вы хоть до ужина не убегайте!

Спустя целую секунду Кэти поняла, что Алекс ее поддразнивает, и невольно улыбнулась, не в силах поверить, что может улыбаться после услышанного несколько минут назад.

— Отчего же, давайте поужинаем, — сказала она.

— А завтра?

Не отвечая, Кэти взяла свой бокал.

— Я хочу, чтобы вы объяснили, что меня выдало.

— Ну, это не что-то одно, это разные мелочи, — сказал он и перечислил то, что замечал. Помолчав, он добавил: — Большинство людей не сложат эти детали в единую картину.

Кэти внимательно рассматривала вино в бокале, заглядывая сверху.

— А вы сложили.

— По привычке. Это профессиональная деформация.

Она подумала.

— Значит, вы уже давно знаете. Или подозреваете.

— Да, — признался он.

— Поэтому вы никогда не расспрашивали меня о прошлом.

— Да.

— И все равно хотели куда-нибудь меня пригласить?

Его лицо осталось серьезным.

— Я захотел этого в тот момент, когда вы впервые зашли в магазин. Я ждал, когда вы будете готовы.

Последние лучи солнца, радужно переливаясь, погасли. Ранние сумерки превратили чистое голубое небо в бледно-сиреневое. Стоя у перил, Алекс смотрел, как теплый бриз нежно трогает непокорные пряди девушки. Ее гладкая кожа приобрела персиковый оттенок, и он не мог отвести взгляд от груди, поднимавшейся и опускавшейся при дыхании. Кэти смотрела вдаль с непонятным выражением. У Алекса даже сжалось горло, так ему захотелось узнать, о чем она думает.

— Вы не ответили на мой вопрос, — напомнил он.

Она немного помолчала, потом на ее губах появилась скромная улыбка.

— Я решила задержаться в Саутпорте.

Он невольно вдохнул ее запах:

— Можете на меня положиться.

Кэти прильнула к нему, бессознательно ища защиты. Алекс обнял ее за плечи.

— Пожалуй, так и придется поступить.

В кухню они вернулись спустя несколько минут. Поставив бокал на стойку, Кэти отправила в духовку сыр бри и фаршированные перцы. Все еще не вполне опомнившись от проницательности своего гостя, Кэти рада была чем-нибудь заняться. Непостижимо, что он по-прежнему хочет провести с ней вечер. А главное, что ей самой хочется пробыть с ним до ночи. В глубине души Кэти не верила, что заслуживает счастья или достойна такого мужчины, такого… нормального человека.

В этом и состояла позорная тайна ее прошлого — не в том, что ее постоянно избивали, а в том, что, по мнению Кэти, она это заслужила, раз допускала. Даже сейчас ей стало жарко от стыда, а были времена, когда она казалась себе отталкивающе безобразной, словно на лице и теле проступили старые шрамы души.

Но сейчас это отошло на задний план. Кэти показалось, Алекс понимает, чего она стыдится, и принимает ее такой.

Достав из холодильника ежевичный соус, Кэти принялась перекладывать его ложкой в маленькую кастрюлю, чтобы разогреть. Времени это заняло совсем немного. Отставив кастрюльку, она вынула из духовки бри с беконом, полила соусом и отнесла на стол. Вспомнив о своем бокале, она взяла его со стойки и села за стол напротив Алекса.

— Это для начала, — предупредила она. — Перцы еще не согрелись.

Он наклонился к блюду.

— Запах потрясающий!

Положив закуску на свою тарелку, он отрезал ломтик и отправил в рот.

— Ух ты! — вырвалось у него.

Кэти довольно улыбнулась:

— Вкусно?

— Не то слово! Где вы научились так готовить?

— Дружила когда-то с шеф-поваром. Он говорил — бри с беконом всем по вкусу.

Ребром вилки Алекс отрезал еще кусок.

— Хорошо, что вы остаетесь в Саутпорте, — сказал он. — Я готов есть такое каждый день, пусть в моем магазине и нет достойного бартера.

— Рецепт совсем несложный.

— О, из меня тот еще повар. Детям готовлю, но в остальном я — пас. — Он отпил вина. — Пожалуй, сыр лучше с красным. Вы не против, если я открою бутылку?

— Нет, конечно.

Алекс открыл зинфандель, а Кэти достала из буфета еще два бокала. Алекс налил вина и протянул ей бокал. Они стояли совсем близко, и Алекс подавил желание прижать к себе Кэти, заключив в объятия.

Он кашлянул:

— Хочу вам кое-что сказать, но боюсь быть неправильно понятым.

Она колебалась.

— Почему же я должна вас не понять?

— Я хотел сказать, что очень ждал сегодняшней встречи. Я… думал об этом всю неделю.

— И как я могу неправильно это истолковать?

— Не знаю. Потому что вы женщина. Потому что звучит так, словно я бью на жалость, а женщины не любят мужчин-попрошаек.

Впервые Кэти искренне рассмеялась:

— Ничего подобного! У меня чувство, что вы порой устаете от работы и забот о семье, но вы же не названиваете мне каждый день.

— Только потому, что у вас нет телефона… Словом, знайте, сегодняшний вечер много для меня значит. Я не могу похвастаться большим опытом в таких делах.

— В ужинах?

— В свиданиях. У меня давно ничего такого не было.

«Не только у тебя», — подумала Кэти. Но все равно ей было приятно.

— Давайте есть, — сказала она, показывая на сыр. — Он вкуснее теплый.

Когда доели закуску, Кэти встала и подошла к духовке. Посмотрев, как там перцы, она вымыла залитую водой кастрюлю и начала смешивать чесночный соус, поставив креветки жариться. Креветки и соус поспели одновременно. Кэти положила на каждую тарелку фаршированный перец и креветок в соусе, убавила свет и зажгла свечу в центре стола. От ароматных запахов и колеблющегося огонька свечи атмосфера в кухне сделалась какой-то вдохновенной, сулящей скорые перемены.
Они ели и говорили, пока в вечернем небе не заблестели первые звезды. Алекс не скупился на похвалы, повторяя, что в жизни не ел ничего вкуснее. Когда свеча наполовину догорела и бутылка опустела, Кэти рассказала кое-что о своем детстве в Алтуне. Утаив от Джо часть правды о своих родителях, с Алексом она была откровенной. Он узнал о постоянных переездах семьи, алкоголизме отца и матери, о том, как с восемнадцати лет Кэти зарабатывала себе на жизнь. Он слушал молча, и Кэти не знала, какого он теперь о ней мнения. В конце концов она замолчала, засомневавшись, не слишком ли много сказала, и тут он накрыл ее руку своей. Кэти не видела его глаз, но никто не хотел размыкать рук, и они долго сидели не шевелясь, словно в целом мире их осталось только двое.

— Пора мне, пожалуй, прибрать, — сказала Кэти после долгого молчания, разрушив чары, и резко встала из-за стола. Алекс слышал, как ее стул проехал по полу. Он понимал, что момент упущен, и страстно желал его вернуть.

— Сегодня восхитительный вечер, — начал он.

— Алекс, я…

Он покачал головой:

— Необязательно что-то говорить…

Она не дала ему закончить.

— Но я хочу сказать, ладно? — Она стояла у стола, глаза сверкали непонятным воодушевлением. — Я тоже прекрасно провела время. Я все понимаю и не хочу вас обижать. — Она выдохнула, собираясь с духом для слов, которые должна была сказать. — Но я не могу давать обещаний. Я не знаю, где буду завтра, не говоря уже о том, что будет через год. Когда я сбежала в первый раз, я надеялась, что смогу все забыть и начать сначала, жить, притворяясь, что ничего не было. Но разве это возможно? Вот вы думаете, что знаете меня, а я не уверена, что сама себя знаю. Вы о многом догадались, но есть и такое, чего вы не знаете.

У Алекса внутри что-то словно оборвалось.

— Вы хотите сказать, что не желаете меня больше видеть?

— Нет. — Неистово замотала головой Кэти. — Я все это говорю, потому что хочу с вами встречаться! Это меня пугает, ведь в глубине души я знаю, что вы заслуживаете женщины получше — на которую можно положиться, на которую ваши дети смогут рассчитывать. Повторяю, есть вещи, которые вы про меня не знаете.

— Это не имеет значения, — настаивал Алекс.

— Как вы можете так говорить?

В наступившей тишине Алекс слышал тихое гудение холодильника. За окном взошла луна и повисла над самыми верхушками деревьев.

— Потому что я знаю себя, — сказал он наконец, охваченный любовью. Он любил и ту Кэти, которую знал, и ту, которую никогда не узнает.

Поднявшись из-за стола, он подошел ближе.

— Алекс… это не может…

— Кэти, — прошептал он, и секунду они не двигались. Потом Алекс обнял ее и притянул к себе. Кэти выдохнула, словно сбрасывая столетнее бремя, и, подняв глаза на Алекса, вдруг подумала, что все ее страхи беспочвенны. Что он не разлюбит ее независимо от признаний, такой уж он человек. Раз полюбив, он будет любить всегда.

И Кэти поняла, что тоже любит его.

Она позволила себе прильнуть к этому сильному мужчине. Она чувствовала, как соединились их тела, а его рука поднялась к ее волосам. Прикосновение было мягким и нежным, раньше Кэти такого не знала. Она зачарованно смотрела, как Алекс прикрыл глаза и наклонил голову. Его лицо оказалось совсем рядом.

Когда их губы наконец соприкоснулись, Кэти ощутила на них вкус вина. Она отдала себя в его власть, позволяя целовать щеки, шею, откинула голову, упиваясь этим ощущением. Она чувствовала влажность его губ, скользивших по коже, и легко обняла его за шею.

«Вот каково любить по-настоящему и быть любимой», — думала Кэти. Отчего-то к глазам подступили слезы. Она заморгала, стараясь прогнать их, но это оказалось невозможным. Она любила Алекса и хотела его, но в ней пересилило желание быть любимой со всеми недостатками и тайнами. Она хотела, чтобы он узнал правду.

— Я хочу быть с тобой, но не могу, — прошептала она, надеясь, что он не рассердится.

— Ничего, — прошептал он. — Сегодняшний вечер не может стать лучше, чем сейчас.

— Но ты разочарован…

Он отвел прядь волос с ее лица.

— Ты меня никогда не разочаруешь, — сказал он.

Кэти проглотила комок в горле, пытаясь справиться со страхом.

— Ты должен знать обо мне одну вещь, — прошептала она.

— Что бы там ни было, мы с этим разберемся.

Она снова прижалась к нему.

— Я не могу быть с тобой сегодня, — шепнула она. — По той же причине, что и не могу выйти за тебя замуж. — Она вздохнула: — У меня есть муж.

— Я знаю, — прошептал он.

— Тебе это неважно?

— Ну, это не идеально, но поверь мне, я тоже неидеален, поэтому давай будем жить сегодняшним днем. А когда ты будешь готова, если такой момент наступит… Я буду ждать. — Он провел пальцем по ее щеке. — Я люблю тебя, Кэти, и пусть ты не отвечаешь мне тем же и даже никогда не скажешь этих слов, это не изменит моих чувств.

— Алекс…

— Я не требую ответа.

— Можно я объясню? — попросила она, отстранившись.

Он смотрел на нее с нескрываемым любопытством.

— Позволь мне кое-что рассказать, — сказала она. — Я хочу рассказать о себе.


Еиколас Спаркс