Глава 3 Одна из моих любимых написана не мной

Глава 3.  Летающий трамвай и подвески на часиках*
...........................................У любви нет прошлого(с)

Да... Трамвая и вправду больше не было…
Лариса держала на ладони новенький, красиво сияющий мобильник и плакала. Она улыбалась и плакала, вытирала капельки с него и плакала. Неделю назад она была Там...Там, где впервые три года назад увидела Знак.

Ветер как будто затаил дыхание, осторожненько боясь вспугнуть только упавшие первые, самые первые листочки серебристых кленов. Вестники осени...Они звали Туда в отдалённый уголок её сердца.
Когда-то трагические события унесли три самых дорогих ей человека. И многие годы чувство вины и невозможности изменить хотя бы слова, сказанные им, или слова, не сказанные проговорить, измучивали, и было темно жить. Даже во сны не хотели приходить те, кто ушёл в другой мир. Казалось, что они обижаются, что не будет покоя ей, что свет не засияет в её глазах. И внутреннее одиночество не отступало. Это были долгие и трудные годы... Бог с ними, с годами. Одним днем, почти таким же осенним, теплым и странно ласковым днем, она просто не пошла на работу, села в поезд и уехала в город Белгород.  Первая сольная песня в школе была о Кишеневе, пришлось искать ещё к школьному празднику что-то в одежде, напоминающее молдавские народные мотивы. Слова, когда их пропевала, давали наслаждение:

Мой белый город, ты цветок из камня,
Омытый добрым солнечным дождем,
Как ветрами, овеян ты веками,
Как песня, в сердце ты звучишь моем.

Мой теплый город в переливах света,
И в зелени, и в звездах, и в огнях,
Я так люблю, когда живут рассветы
На улицах твоих и площадях!

Мой нежный город — свет мой негасимый,
Ты весь в моей, а я — в твоей судьбе.
Так радостно здесь встретиться с любимым
И вновь услышать песню о тебе.

Мой белый город, вечный, как сказанье,
В тебе наш труд и молодость, и смех.
Я чувствую всегда твое дыханье —
Ты мой, ты наш, и ты открыт для всех.

...Голос тогда дрожал и , казалось, все смеются над её убогой попыткой быть сольной певицей…
Вечером, всматриваясь в первые выпавшие листья, она бродила улочками города, который был частью её, как и Киев. Темнело. На небе засияли звезды. Сердце билось в предчувствии чего-то важного, торжественного. Что-то торопило её, давало ощущение важности часа. Важности судьбы. И вот, совершенно необыкновенное… На опустевшей улице, затихшей от машин, раздался звук приближающегося трамвая. Она обернулась. Аккуратненький, алый, новый… Всё это было так странно - трамваи это же обычно. .Но он вдруг легонько оторвался от рельс и парил, совсем не высоко над землёй. И приземлился рядом с ней... Дверь отворилась... Там находился только один водитель, молодой парень с прекрасными синими от вечера глазами, он молча смотрел на неё и улыбался. Минуты три, совершенно потерявшая всякое понимание времени, пространства, себя, она смотрела на него также молча... Ощущение, как будто она девочка пяти лет, которой вдруг подарила мама большого белого красивого зайца с ушами, свисающими по плечи. Именно мама… именно она, которой не стало, именно Впервые *мама и игрушка.* Да... синий мягкий взгляд, звёзды, листья, осень, жизнь, небо, плеск волн любимого моря, радуга, песня, мелодия скрипки - тихая нежная - вот что закружилось вокруг в удивительном событии, не испугав своей необычностью... Хотя нет - испугав потом, много потом...
- Мне пора… - Я закрываю дверь, - голос парня немного пробудил Её.
- Нет! Нет! Разрешите мне… полетать с Вами, пожалуйста.
- Не стоит, Вам не понравится. Я на Вас буду плохо влиять, - улыбнулся он.
- Вы прекрасно на меня влияете!  Прошу Вас, разрешите полетать с Вами.
- Странно. Летать... Я езжу! - парень рассмеялся. - Хорошо, мне в депо, но…, может, Вам по дороге. Садитесь.

Они летали… Высоко. Звезды тихо пели колыбельные песни,
и рассыпались на город. Пели и рассыпались... Пели...

Разговор ни о чем.. И вдруг одна из звезд приблизилась к окошку (стала размером с снитч как из" Гарри Поттера"- подумала Лариса) противоположного конца салона, прошла сквозь стекло и упала в её ладони… Это была сияющая маленькая белочка.*Волшебная* -подумала Она.
- Здравствуй, я так тебя ждала! - Белка свернулась ласково руках в клубочек. - Он не видит меня. Он не знает, что летает… Он ничего не знает...- волшебная Белка была как будто и не грустная, но... Слова её сжали больно сердце. Так прекрасно и так больно. -Возьми меня с собой. Возьми! – сказала Белочка.
- Что это? - удивлённый водитель смотрел на её ладони, на руки. - Ваши подвески на часах так засияли! Я никогда не видал таких интересных часиков! Слоник, домик, рыбка, сердечко, звёздочка… Вы смешная, милая и добрая... Так не правдоподобно.
Она заторопилась.
- Пора, мне пора!
- Ну куда же Вы?
………………………………
Днём, она искала, искала долго снова его, трамвай. Искала…Только имя… Осталось только имя и её новая прекрасная веселая Белка.
В ту же ночь приснился сон; наконец  показалось, что Оттуда, с Неба, её простили.. Хоть немножко.

Лариса искала летающий трамвай много раз, приезжая в город Белгород, в котором жила её бабушка, и его бабушка. Смотрела на трамваи, которые были не такими, как в Киеве. Она нашла ту улицу. Просто ходила теми тротуарами и трогала те стволы берез. Гладила котики у верб и сидела на детской площадке недалеко у рельсовой дороги. Она радовалась. Хоть и было больно. Радовалась и больно... Только успокаивало море, которое редко выдавалась возможность видеть. С тех пор Агата присылала Ларисе новые и новые ракушки, которые давали какое-то небольшое исцеление от тоски. Это было что-то потустороннее:  море, ракушки, рыбки.. Люди, связанные каким-то образом с морем, давали практически тоже ощущение полёта, хоть и не такое яркое, как в день появления Белки. И Лариса искала таких людей…Возле которых можно было дышать! Даже от простых незначительных слов, улыбок.. Именно - Дышать!
Прошло три года. А неделю назад…
Трамвайные рельсы сняли. Свежий грунт, и так не милосердно вырытые рельсы... Теперь что-то внутри оборвалось…