Просто Киса

               
       « – Куда уходят души умерших домашних кошек?
         – Если человек и животное очень любят друг друга, то душа кошки ещё при
           жизни растворяется в душе хозяина и продолжает жить в ней вечно».
 
                Один из сайтов Google

       Я бережно и с трудом несла через двор увесистый свёрток, положив на руку, словно маленького ребёнка, и прижимая к своему боку локтем другой руки второй его конец. Белая простыня в розовые цветочки, перевитая верёвкой, как бандероль. Шесть с половиной килограмм. 14 лет жизни. Её жизни – и моей. Белоснежная роскошная шерсть и острые клыки. Глаза цвета винограда кишмиш и длиннющие усы. Непростой характер – и едва слышное урчание, как награда, если позволяла погладить себя ладонью по голове. Успешная операция три года назад – и резкое ухудшение в последние дни. Киса.
 
       «Пускай будет просто Киса! К тому же, это женское имя у бушменов Африки!» – говорила Олеся. И это оказалось тяжелее всего: Киса была Олесина.

       Найденный в Google ответ не утешал. Кису не любили. И она, похоже, никого не любила. Её душе не с кем было слиться. Она всегда была некстати, не вовремя; почти всегда было не до неё. Ну, разве что в самом начале её жизни у нас, когда Олесин Папка принёс однажды утром с дальнего базара за пазухой маленького беленького зверька. Он сунул его под одеяло ещё спящей Олесе и весело сказал: «Доча, ты хотела белого котёнка – держи! Поиграй дня три, да и выпустите с матерью во двор, ко всем нашим дворовым»!  Было 31 августа, конец лета, и назавтра Олесе уже предстояло идти на занятия на второй курс медицинского училища.

       Как Олеся обрадовалась!!! У нас никогда не было котёнка, потому что мой отец их не любил и категорически запрещал.

       С этого и началась нелюбовь. Отца приходилось долго уговаривать, много раз повторяя, что котёнок у нас только на несколько дней. Мы держали её на балконе, выпускали только в Олесину комнату, и я находилась в постоянном напряжении, чтобы зверёк не попался на глаза моему отцу.
 
       Олеся выводила Кисе блох, купая специальным шампунем, играла с ней, причёсывала. Кошечка была весёлая и радостно прыгала «пужакой», выгнув спину и хвост. Она самозабвенно забавлялась и с кошачьими игрушками, и с простыми бантиками из конфетных фантиков на ниточке… Смотрела по утрам в окно на птиц и мяукала под дверью, к недовольству моего отца, если мы с Олесей уходили обе из дома.

       В том учебном году у Олеси начались изменения личности и связанные с этим бесконечные проблемы. Я тогда считала, что у дочки сложное взросление. Очень за неё переживала, а Кису просто кормила и убирала в её лотке. Да ещё были постоянные нелады с мужем… Трудно приспосабливаться, когда тебе за 40, ему под 70, и ты впервые пытаешься создать семью, а отступать уже некуда. Я была в угнетённом состоянии ещё и из-за этого. А кошку по-прежнему оберегала от попадания на глаза своему отцу. Хотя он знал, что котёнок ещё живёт в квартире, и периодически повторял: «Пора избавляться от кота»! Это тоже держало в постоянном напряжении.

       К следующему лету Киса стала зычно кричать «за котами», мы начали пичкать её таблетками «от половой охоты», а после узнали, что существую такие уколы, и перевели на инъекции. Она быстро погасла, стала вялой и худющей, плохо кушала, перестала играть и уединялась; при попытке погладить – кусала и царапала. Ну, не мешается, и ладно! Было уже совсем не до неё: Олесю начали лечить у психиатра.

       А потом Олеси не стало…

       Какая теперь, к чёрту, кошка! Я тяжело горевала. А тут – убирай в лотке, покупай корма, таскай на уколы, да ещё все мои траурные одежды в белой длинной шерсти! Всё было в обузу, всё мешало. Однажды я даже психанула и вывезла её в лес, узнав, что у неё начинается онкология…
 
       Однако не выдержала, не смогла, и спустя двое суток   поймала её в перелеске, а вскоре отвезла на операцию.

       Ух, и денег на неё ушло в последние годы! Это просто безумие при моих доходах. А после операции – обжорство, ожирение, неряшливость, проблемы с пищеварением, снова агрессия… Я так от неё устала!
 
       И вот этим летом – новая опухоль, температура, шерсть клочьями на коврах, омерзительный запах гниющего мяса по всей квартире…

       Я позвонила в «ЗооВетЦентр» навести справки, что делают в такой ситуации, а мне ответили: «Вы хотите УСЫПИТЬ?.. Приносите в 16 часов».
 
       Наверное, она могла бы ещё жить какое-то время. Если бы она была у меня одна, и не было ещё одной пожилой кошки нашего Филипповича, да маленькой Цили, подобранной в прошлом году во дворе. Если бы я была моложе и здоровее. Если бы у меня была больше пенсия. Если бы Киса не была такая капризная в еде. Если бы от неё не начался этот ужасный зАпах. Если бы я не была такая брезгливая к грязи. Если бы…

       Я попросила у соседки большую переноску. Стала распаковывать её в коридоре и вдруг увидела, что спавшая до того в другой комнате за креслом Киса глядит на меня в приоткрытую дверь полными ужаса глазами. Она почуяла неладное…  Она пряталась от меня под креслом, под шкафом, под кроватью у Филипповича. Металась то в кухню, то в ванную… Грузная и неуклюжая, она пыталась убегать, и её лапы разъезжались на скользких плитах линолеума. Это очень больно вспоминать.

       Да ещё число оказалось 13-ое, как и Олесин 13-ый год…

       Я набросила на неё простыню и с трудом запихнула в переноску. Киса выла от страха.

       В тот момент я была уверена, что врач её осмотрит и кивнёт головой в сторону опухоли; что я погляжу на неё в последний раз, а может, и поглажу; скажу «Киса, прощай… и прости меня, пожалуйста»…

       Но ничего такого не было. «Что, совсем плохо с кошкой»? «Да, похоже на распад вторичной опухоли», – ответила я. «Ну, раз Вы приняли решение»…  Знакомый респектабельный врач-ветеринар взял за ручку переноску, в которой завывала от страха Киса, так и сидевшая под простынёй. Он шагнул за порог операционной, велев мне подождать в зале «минут 7-10»…

       Я думала, что ей дадут наркоз, и она будет ещё долго спать, угасая постепенно. Но сотрудница «ВетЦентра» ответила мне, что всё произойдёт сразу…

       Врач и в самом деле вышел минут через 10. Мол, и правда, у неё там большая опухоль, всюду метастазы, держитесь и ДЕРЖИТЕ… В его руке на дне переноски неподвижно и беззвучно лежала тяжёлая простыня. На меня повеяло жутким холодом. Так пАхнет Смерть. Вспомнилось, как в нашем дворе из микроавтобуса работники Ритуального бюро выносили саркофаг с Олесей, забрав её от судмедэскперта. Я почувствовала отголосок тех эмоций, и тот же животный ужас перед Смертью, и то же чувство вины в произошедшем.
 
       Ни деревьев, ни травы, ни птичек, ни «женихов», ни маленьких деток-котяток… Ничего не было в её жизни. Только нелюбовь, гормоноподавляющая терапия да скверное самочувствие в последние несколько лет. Когда уже заболевшая Олеся ловила её, чтобы потискать, Киса отчаянно её кусала. Тогда и Олеся кричала сквозь слёзы: «Надо её выбросить»! Правда, однажды Кисе повезло поймать прямо в квартире одну за одной трёх мышей! Каким-то образом они попали к нам на четвёртый этаж по перекрытиям в стенах… Да иногда – сырое мясо с рынка, когда в продаже не было кормов. Вот и все её радости. Как и Олеся, в конце своей жизни из интересной красавицы с  характером она сделалась растолстевшей и жалкой…

       Со знакомым парнем мы еле нашли укромное место в соседнем дворе возле заброшенного сарая. Между казённым забором и длинным рядом красивых гаражей были прибиты несколько досок. Мол, «частные владения».

       Дома без Кисы было пусто и одиноко, хотя все остальные обитатели оставались на своих местах. В голове крутилась песня Высоцкого «Он мне спать не давал! Он с рассветом вставал… А вчера не вернулся из боя»!.. Это так, она бросалась когда-то на Филипповича, если он меня обнимал, и ревниво укладывалась на диван между мною и Олесей, когда та прибегала ко мне по утрам полежать рядышком и поболтать. Но это было так давно! В прошлой жизни, когда ещё были живы и мой отец, и Олеся…

       Я прощалась с ней в нашем сарае, куда привезла из «ВетЦентра». Её мордочка была неузнаваема, синева вокруг рта, и сведённые судорогой передние лапки.  (Вспомнилось Олесино «А это кто на белых шариках идёт»? Лапки-шарики…)  Я прочитала после в интернете, что это признаки негуманной эвтаназии, смерть от удушья… Старалась об этом не думать. Но простыня была влажная и с лекарственным запахом. И свою блузку назавтра я тоже стирала, она пахла лекарствами. Что-то мало похоже на инъекцию большой дозы наркоза… Неужели её так мучительно уничтожили?!. Тряпку с эфиром или хлороформом на морду, и прижали рукой?!. И не спросишь, не ответят честно!.. От этого просто разрывалось сердце. Киса, Киса, прости меня, пожалуйста, я не думала, что всё будет так страшно! Я и не знаю, как это было…

       Я плакала по ночам и нашла все фотографии  Кисы. Их оказалось совсем немного. По привычке несколько дней заглядывала под кровать и за кресло – любимые места, где она пряталась и подолгу спала.
       На верстаке в сарае через пару дней нашла небольшую прядь длинных белых шерстинок… Ревела, как ненормальная.

       Несколько раз приходила к заброшенному сараю, боясь, что собаки могут раскопать яму с кошкой. Спустя неделю даже протиснулась между досками и досыпала земли. Наверное, меня заметили. Потому что когда я пришла в очередной раз, то оказалось, что отверстие в самодельном заборчике заделано наглухо. Я горько плакала на весь двор, заглядывая в щель между досками на место, где закопали Кису. Нелюбимую и никого не любившую. Но почему-то в своё последнее утро она подошла к моей ноге, припала щекой и закрыла глаза. Я осторожно провела ладонью по её голове, и Киса тихонько заурчала.

       Дома я спрятала её мисочку в ящик кухонного стола. Очень уж больно было вспоминать, как растолстевшая после операции и неуклюжая Киса радостно бежала к этой мисочке кушать, стоило мне попасться ей на глаза.
 
        На одном из сайтов уже сегодня нашла утверждение, что у животных нет души, и потому они никуда не попадают после смерти. Так считают все религии мира. Да я и сама так думаю…

       Киса, Киса… И всё же, если есть высшие миры, то Олеся узнает, что с тобой случилось. А я буду мысленно просить её забрать тебя на созвездие Ориона, где она и сама бывает каждую осень, вот уже почти 10 лет.

       В своём стареньком мобильнике нашла шуточное стихотворение, написанное мною для Олеси от имени Кисы. Тут нужно небольшое пояснение. Мы покупали витамины для кошки, а Олеся шалила: брала таблетку губами, и подносила Кису к своему лицу. Киса слизывала витаминку, как бы целуя Олесю, а та весело смеялась.

«Кто-то чешет спинку,
Кто-то моет ушко…
Никому не скажем –
Я твоя игрушка!
Никому не скажем,
Что же между нами…
Просто витаминку
Придержи губами!
Захвачу  «на коготь»,
 покажу всё брюшко…
Никому не скажем:
Я ТВОЯ ИГРУШКА!»