Провинциальный детектив ч. 8. 11

XXXI.
Они, когда приговорили,
За то, что мерзко сделал он;
Когда собраньем осудили,
За ложь и наглый дерзкий тон...
Ах, вновь я забежал вперёд!
Всему свой срок и свой черёд.
Сотру из речи я злорадство.
Так вот, то воинское братство,
Что прежде меж племён арьянских,
Сложилось, верностью дыша,
И, против правды не греша,
Громило "псов" заокеанских,
Которые вторгались к ним,
С Уставом пагубным своим.


XXXII.
За долгих семь тысячелетий,
В родимых обретя краях,
Авторитет благих наследий,
И, культивируя в боях,
У воев бранных мастерство;
И, закаляя естество,
Отринув гибельные чувства,
Достигли ратного искусства,
В ведении любой войны:
Манёвренной и затяжной,
И партизанской, и иной,
Не маясь тяготой вины.
Один их рыцарь удалой,
Когорты стоил войсковой.


XXXIII.
На исторической арене,
Арьянцев смелых племена,
В геройском повторясь рефрене,
Когда столетий пелена,
Сокрыв в лагуне временной;
Отгородив глухой стеной,
Сменила их, дав путь потомкам.
На том пути коварно-ломком,
В своих потомках растворились,
Арьянцы, не исчезнув втуне,
Благодаря своей фортуне,
И миру старому явились,
Сарматы, скифы, массагеты,
Что всей античностью воспеты.