строй бокальих ножек

Не пью совсем, а так-то - весь в отца,
такой же непутёвый, вот потеха,
в толпе людей - паршивая овца.
Он звук, я генетическое эхо,
не портящее стада, это - да.
Казалось бы - гордиться можно этим,
но что за повод? Просто ерунда.
Уже октябрь... Давай-ка мы отметим
всё то, что можно чувствовать нутром -
всеобщий праздник, осень, межсезонье
и дача - запасной аэродром,
надёжно скрытый в сумеречной зоне.
Вино и хлеб - нехитрый закусон,
и сам на сам, чтоб не было дебоша.
Я пью за дом, а он давно снесён,
за папу пью - его не будет больше.
За маму - третью, после за друзей,
за эту осень в жёлтом фильдекосе.
Я праздную, усталый ротозей,
и сам себе шепчу - не беспокойся,
наследуя родительский набор,
наверное, достойный лучшей доли,
хранящийся на даче до сих пор -
не выбросил его. Дурак я, что ли?
Сейчас отец гордиться мог бы мной,
хотя и нечем, в общем-то, гордиться.
Сезон октябрьский, пахнущий войной,
писака старый, курица - не птица,
опять глядящий в тёмное окно
сквозь прошлое и строй бокальих ножек...
Здесь пряно пахнет красное вино,
и хлеб ложится под отцовский ножик.