про горе

Если б спросили - какое на привкус горе,
Я бы сказала как вкус люголи,
Которое комом застряло в горле
И в одночасье забыла я как глотать.
Горе стало моим генерал-майором,
Говорит что мне делать, как поступать.

Оно заставляет выглядеть неотразимо
Улыбаться людям в глаза резиново.
И по ночам отдает приказ копаться в себе «Понял?» - «Принял.»
И внутри прожигает такие дыры,
Будто кратер вулкана копал и вырыл,
Но продолжаешь еще копать.

Горе доставляет мне много боли,
Его не запить ни крепким чаем, ни алкоголем,
Чтоб проглотить этот ком люголи.
Не пересказать как и что болит,
Словно я в сказке Корнея Чуковского
«Айболит» и у меня…так болит.

Горе притаилось в каждом ободряющем взгляде друга.
Ходит за мной в коридорах, как я по кругу.
Прячется на дне утреннего эспрессо,
Становится тяжестью в сердце, в нем столько веса,
Что если взвесить - можно сломать весы,
Оно сравнимо с тяжелым прессом,
Который может крушить мосты.
Но зачем-то крушит душу мою и сердце,
И не оставляет мне ничего, кроме пустоты.

Но однажды горе приходит не упиваться моим бессилием,
Гладит по волосам, говорит «ты сильная»,
Шепчет на ухо голосом прям вальсируя
«Ну, уйду с твоего порога,
И тогда будет легче тебе, дуреха?
Ну, а так посижу в углу,
Понаблюдаю, поговорю.
У меня нет давности/точки возврата/срока.
Может, привыкнешь ко мне немного…
Точно привыкнешь, я говорю.
Это приказ генерал-майора,
Уживайся со мной через «не могу».
(А я не могу)