Mars Lasar - Ten thousend miles between us Десять

Моё сердце переполнял… восторг? удивление? тёплая нежность? Я не мог подобрать подходящих слов для обуревавших меня чувств. Я даже представить себе не мог, что такое может произойти. Конечно, я часто представлял в мыслях, что возвращаюсь в своё детство, но действительно оказаться рядом с собой, ребёнком лет шести, пусть даже довольно призрачно - это выходило за рамки понимания. В какой-то степени мы могли даже общаться на небывалом для материального мира уровне. Я мог ощущать тепло его ладошки, держа её в своей руке, пока мы шли по берегу речки к недалёкому лугу, чтобы набрать сочного щавеля. Судя по всему он воспринимал меня, как некое дымчатое существо, и не удивлялся этому. Детское сознание - полная загадка. Я помогал ему собирать из тоненьких полосок расщеплённой фанеры запускалки в виде многоконечных звёздочек. Из этих же полосок он-мы вместе мастерили оклеенного пергаментом воздушного змея с хвостом из мочалки. После я придерживал змея, пока он… или я? разбегался против ветра, чтобы поднять змея в небо. Я читал ему сшитые мамой с помощью суровой нитки книжечки с рассказами Виталия Бианки и Пришвина, со стихами Маршака и Михалкова. Я поддерживал его в первое время, когда он только начал кататься с горки на лыжах. То же самое было и с освоением большого велосипеда. Жалко, что я был не в состоянии научить его как следует плавать, поскольку и сам плавал плохо. А мелкая река не требовала такой необходимости. И не было удивительным, что он не сохранил в памяти моё призрачное присутствие. Я заполнял вниманием его детское бытие, на что у родителей, занятых работой с ежедневными поездками в Москву и обратно домой, не всегда хватало времени. Но даже в моей взрослой памяти не осталось и следа от моих волшебных визитов в детство. Было только ощущение счастливого детства, которое по цепочке продолжилось в школе, в пионерском лагере. А мои визиты закончились быстро, перед самой школьной порой. Видимо моё немного повзрослевшее сознание уже не могло принять на веру существование некоего призрачного друга и помощника, стиравшегося из детской памяти, как стирается добрый короткий сон. Этот же сон стирается и из моей ощутимо взрослой памяти, оставляя осадок таинственного приключения, скорее даже небылицы.