вернуться и умереть там

я всюду ищу тебя, как полоумная,
в лицах чужих, в голосах похожих,
в спинах худых и высоких прохожих
на чёрно-белых фото знакомых улиц
с гуляющими людьми
и с одинокими силуэтами,
то на забранном льдами
пруду, то почти раздетыми,
боясь не разглядеть и волнуясь,
сверяясь с датой - не позже июня
чтобы
тысяча девятьсот восемьдесят седьмого
от Рождества Христова,
и снова и снова стачиваю глаза
о свердловские виды
и шарясь по ретро-фото Миасса,
сжимаю сердце своё в кулак раз от раза,
чтобы не выпорхнуло навстречу:
если увижу - что я отвечу?

во мне стучит пепел Клааса
кто, кто, кто виноват? может быть, время?
всех нас клевавших в самое темечко?
Да, такое было времечко - ложных надежд,
било самых нежных мальчиков в незаросшее темя,
вытряхивало их из окон прежде...

поманило и обмануло, отменило все свои посулы:
мол, будете свободными. свободными - да босыми.
и унизительные копейки
на паперть вашего самолюбия.
но ведь нашли для себя лазейки
другие, толстошкурые, люди.
и вот я думаю, сминая в пальцах
окровавленный прошлого века окурок:
за чем, за каким даром, было гнаться:
за ростками крыльев, смятых ударом,
или за дублёнными шкурами?

или за шкурами, которые вас не любили настолько,
чтоб не сдабривать к ужину
ваши раны ворованной солью?
на этой кухне вы стали ненужными.

я брожу, как заклятая, по чужим фотоальбомам,
как сомнамбула в городе с наглухо запертыми дверями.
сколько же невыплаканной вовремя боли
мне  нечаянно тени, в его стены впечатанные, вверяют!

какая странная, зачем она в прошедшее время пялится!
а я листаю, листаю из горлышка, как последний пьяница:
покажите мне чёрно-белые, выцветшие и засвеченные,
с обтрепавшимися уголками, с заломами по глянцу.

я хочу поселиться и умереть там. я ненавижу вечность.