Что делать? Венок сонетов

              I

Что делать, люди, мир сошёл с ума.
В мозгах у многих полная разруха.
Кого какая укусила муха -
Об этом не написаны тома.

Невежества полны их закрома,
В башках опилки, как у Винни Пуха.
Хоть кто-нибудь шепнул бы мне на ухо,
Откуда столько вылезло дерьма.

Одни – скульптуры любят в стиле ню,
А у других – желание простое:
Свой краткий век они живут мечтою

Пройтись разок по пятой авеню
И проституток встретить у Бродвея.
Безнравственность достигла апогея.

             II

Безнравственность достигла апогея? -
Святая толерантность всё простит.
И вот себя почувствовал смелее
Скрывавшийся когда-то трансвестит.

Подпольные оплёванные касты
Вдруг расцвели, как примула в саду.
Кастраты, лесбиянки, педерасты -
В парламентах, на сценах, на виду.

И вечером, коль вы не дураки,
Забудьте вами хоженые тропы,
Сидите лучше дома, мужики,
Тогда целее будут ваши жопы,

Ведь мой призыв далёк от ахинеи -
По улицам разгуливают геи.

             III

По улицам разгуливают геи
В открытую, без страха и стыда.
Сейчас бы прокричать навстречу: «Бей их!» -
Закон не позволяет, господа.

Гей не опасен, если не маньяк он,
Хоть и несёт в себе духовный смрад.
Я видел, как плевал знакомый дьякон,
Взглянув на беспардонный гей-парад.

Печальный опыт Франций и Германий
Навязывает мысли о другом:
Шатаются по миру мусульмане,
ИГИЛ уже реальным стал врагом.

Теракты без конца, шахидов – тьма,
Взрываются машины и дома.

             IV

Взрываются машины и дома,
Свирепствуют повсюду террористы,
Убийства, беспредел и кутерьма -
Всё в мире неспокойно и нечисто.

Мятежный Нигер, в Сирии война,
В Америке стреляют в белых копов,
Тяжёлые в Европе времена -
От эмигрантов стонет вся Европа.

Да и у нас порою  - не фонтан.
Какое к чёрту равенство и братство?
Администратор – жулику братан,
Коррупция, откаты, казнокрадство.

По многим плачет речка Колыма,
Для многих стала родиной тюрьма.

              V

Для многих стала родиной тюрьма.
Пахан на киче – словно царь на троне,
Молящийся портрету Аль Капоне,
А рядом урки, и шестёрок тьма.
 
Кто не в тюряге, но не чтит законов,
Встал где-то за границей на прикол
И ждёт, когда коварный Интерпол
Его разыщет в лабиринте схронов.

Но всё-таки трагедия в ином:
Когда царит неправедная сила,
И люди покидают отчий дом,
Поскольку в нём житьё невыносимо.

Печальная статистика, не скрою -
Для многих стала родина тюрьмою.

              VI

Для многих стала родина тюрьмою.
Не стоит нам клеймить, как подлецов,
Тех, кто ходил дорогою прямою
И правду матку говорил в лицо,

Кто был осмеян, оскорблён, унижен,
Облит прилюдно грязью и паршой,
Кто произвол партийных красных книжек
Не смог принять страдающей душой,

Кого нужда отправила на поиск
Заморских стран, работы и еды,
Когда войны суровый бронепоезд
Сравнял с землёй жилища и сады.

Взгляни вокруг - с покорностью немою
Бродяги ходят по миру с сумою.

              VII

Бродяги ходят по миру с сумою.
Несладко жить со статусом бомжа -
Спать, где придётся, есть и пить помои
И собирать на свалках урожай.

Отвергнутые, проклятые, злые,
Обиженные горькою судьбой,
Воспринимают ценности гнилые
Суровой жизни, где царит разбой.

Как трудно в суматохе мрачных тем
Забыть, что сердцу горестно и больно,
Не спиться, не сгореть, а между тем

Над родом человеческим невольно
Природа издевается сама -
Пожары летом, скверная зима.

             VIII

Пожары летом, скверная зима,
Тайфун, цунами, гром землятрясенья,
Губительные смерчи и шторма -
От происков природы нет спасенья.

Как нет спасенья от дурных затей,
Прикрытых звёздно-полосатым флагом,
От разбитных, непрошенных гостей,
Несущих всем сомнительное “благо”.

Когда полмира в войнах и в дыму,
Когда идёт войною брат на брата,
Мне всё же непонятно, почему

Как мировой смотрящий и куратор,
Не соблюдая правил и традиций,
Стал Вашингтон великою столицей.

              IX

Стал Вашингтон великою столицей.
Творец региональных катастроф,
В бреду своих бессовестных амбиций,
Способен наломать немало дров.

Когда за ним прикормленные шавки,
Он, не стесняясь и на всех плюя,
Ведёт себя, как слон в посудной лавке,
Всему и всем единственный судья.

Для волка нет морали и закона,
Когда добычи жаждет хищный рот,
И душат янки с ловкостью питона
Любой не приглянувшийся народ.

Не зря теперь с подачи Вашингтона
Хохлами правит буйный сумасброд.

               X

Хохлами правит буйный сумасброд,
С такими же, как он, в дурацкой Раде,
Посаженный на трон заморским дядей,
Хвастливый и безнравственный урод.

В эфире прозомбированный бас
С остервененьем, свойственным маньяку,
Кричит нам: «Москаляку на гиляку!»,
Профукав разом Крым, Луганск, Донбасс.

Рисуют СМИ чудесную картину:
По факту - минус, в заголовках – плюс.
Стремится замуж за Евросоюз
Потраханная всеми Украина.

Флаг в руки ей. Недаром говорится:
«Не модно замуж выходить девицей».

               XI

Не модно замуж выходить девицей -
Сегодня так считает молодёжь.
С трудом другое мнение найдёшь,
И это заставляет удивиться.

Не связанные узами семьи
(А возраст-то  всего семнадцать с гаком!),
Они уже живут гражданским браком,
В мораль внедряя правила свои.

Да ладно б только это, но порой
Для них заветы Божьи недоступны:
Враньё, убийство, зависть – не преступны,
И брак уже не первый, не второй.

Для них, коль дома будет недород,
Не грех - в чужой забраться огород.

               XII

«Не грех - в чужой забраться огород»,-
Так утверждают те, кто посильнее,
И шасть туда, когда едва стемнеет,
Чтобы захапать самый вкусный плод.

«У сильного бессильный виноват» –
Читайте басни дедушки Крылова,
И вот законы нарушает снова
Тот, кто бесстыден, нагл и хамоват.

Он думает, что будет прав всегда,
А в случае чего всесильный папа
Его отмажет, дав судье на лапу.
Плевать на всех, он – юная звезда.

Увы, всё разом может измениться.
Я сам парил когда-то в небе птицей.

              XIII

Я сам парил когда-то в небе птицей,
С оглядкой, впрочем, двигаясь вперёд,
Как будто знал, что этот мой полёт
Однажды неизбежно прекратится.

Мы все желаем в жизни засветиться,
Пока расклад хорош и карта прёт,
Но чёрной полосе придёт черёд,
И остаётся лишь перекреститься,

Чтобы, упав с заоблачных небес,
Не оказаться в луже с грязной мордой
И не ходить походкою нетвёрдой
За помощью к врачам и в райсобес.

Таким бывает жизни поворот.
Теперь я – под землёй снующий крот.

               XIV

Теперь я – под землёй снующий крот.
Я спрятался от солнечного мира,
Совсем забыл любимого Шекспира.
Нет, я не тот, кем раньше был, не тот.

Живу спокойно, тихо, без забот,
Не слушаю страшилок из эфира,
А между тем разрушена Пальмира,
И по земле гуляет всякий сброд,

Героям-русофобам нет числа,
Развязным и разнузданным не в меру,
Безумцам, почитающим Бандеру.

Забыли, сколько горя принесла
Коричневая страшная чума.
Что делать, люди, мир сошёл с ума.

              * * *

Что делать, люди, мир сошёл с ума:
Безнравственность достигла апогея,
По улицам разгуливают геи,
Взрываются машины и дома,

Для многих стала родиной тюрьма,
Для многих стала родина тюрьмою,
Бродяги  ходят по миру с сумою,
Пожары летом, скверная зима,

Стал Вашингтон великою столицей,
Хохлами правит буйный сумасброд,
Не модно замуж выходить девицей,
Не грех - в чужой забраться огород…

Я сам парил когда-то в небе птицей,
Теперь я - под землёй снующий крот.