Нерождённое дитя

Сон в затмении

Там нерождённое дитя так трепетно люблю,
Целую кожу нежную, как свой последний день,
Оно, улыбчивое мне, смеётся в лоне блюд,
И, как еда, в пакета плед завёрнуто в обмен...

Ему скорей теплее там, не страшно умирать,
Не виден мир из суетливых промелкнувших тел...
Зачавшему - тюрьма тревог и холод не унять,
Обрывы по всем сторонам и сердце под прицел.

С десяток надзирателей и лифты - кто - куда,
Решётки, стены белые и я жду никого.
И Он там под надзорами, похоже, навсегда.
Ношу посылки детские, а в чувстве - мне легко.

Кто Он? Дух милого, который всем не мил,
Он голоден до самого подземного нутра...
А надзиратель вынужден сковать тех, кто убил
Намеренья Праматери, не спевшей из ребра.

И разрослось, кровавое, по космосу в ветвях
Нутро испепелённое, рождаясь из смертей...
Вот мои дети! Вот мой крайний взмах,
Полёт по древу высшему из низших зла путей.

Питая центр темени, как жертву под алтарь
Бросаем жизни новые, чтобы не родились.
Они взлетят в созвездия, их не найдёт пожар
Бессмысленного пламени, где души бы сожглись.

И потому затмениям мы благодарны впрок,
Поскольку нету слепоты, всё суще - пустота.
Здесь всё как есть, под красками не спрячется игрок.
А кисть как ночь безглазая от бренного чиста.

А может, мне показано, что будет, если здесь
Возникнет этот в вещем глас, в сансару детский плач...
На корм нашим религиям и идолам на срез
И потому в затмениях пространства лучик спрячь.