Деревенька

Добраться туда можно самыми разными способами: кто-то ходит пешком, кто-то приезжает туда на ночной электричке, кто-то добирается на такси с очередным непримечательным водителем.

А кто-то просыпается там в своем маленьком дачном домике, похожем на резную усадебку века так этак 18-19, чтобы полюбоваться на вишневый сад на рассвете, когда он весь искрится росой, а по траве еще стелется зеленоватый туман.

Я оказалась там проездом, забирая бабушку с очередной “дружеской посиделки” в провинциальном и тихом городе К.

Сколько себя помню, в городе этом всегда происходит что-то провинциально интересное – и как знать, возможно, самые драматичные ситуации и случаются в таких маленьких и тихих провинциальных городках.

Наверное, потому это, что все тут друг друга знают – через одного или через двух. И слухи, особенно, самые жуткие – расходятся невероятно быстро.

Поэтому, отправляясь ночью в одну из промзон, где я раньше когда-то подрабатывала на съемном офисе менеджером, меня подбивала тревога.

Еще во время работы там, я поняла, что спокойствия в этом райончике не бывает, и пропади ты там, искать тебя долго не будут. Там нет ничего, кроме полуразваленных рынков и слабо говорящих по-русски гостей города.

Но моей бабуле такие страхи всегда были совершенно чужды. Она, как и я, выросла в забытом всеми фабричном районе, но в еще более неблагоприятные для всей страны времена.

Однако забрать ее все же стоило мне. Ведь после таких "посиделок" в прошлый раз, добираясь домой, она умудрилась чудом не расшибиться, упав в угаре в канаву. И родители сочли лучшим из решений – отправить за ней меня.

Я жила тогда на другом конце города, но хотя бы в городе, в отличии от моих мамы и папы, поэтому решение это действительно было на тот момент лучшим.

Когда я отправилась за ней, шел ливень. Осень уже вступила в свои права, и слякоть поглотила наше бездорожье.

Но к моему удивлению, молчаливый и спокойный, водитель, чье лицо было мне немного знакомым (возможно, я уже ездила с ним раньше), уверенно преодолевал все ямы и колеи, пока мы, наконец, не достигли места назначения. 

И вот моя бабуля, женщина лет так 70-80 (она ведет очень активную пенсионную жизнь, а потому я всегда забываю, сколько ей) погрузилась в машину, а вместе с ней и алкогольные пары, которые источают люди, изрядно напившиеся чего-то крепкого.

–Можно ехать, – тихо сказала я таксисту, на что он просто вдавил педаль газа, чтобы выбраться из очередной колеи и повез нас куда-то в сторону Давыдовского района, где какое-то время до этого жила моя бабушка. “Возможно, к подруге…” – подумала я, внезапно забыв, почему мы поехали именно туда, а не домой к бабуле. А затем в моей голове всплыли воспоминания о том, что такси вызывала не я, а она, и как-то подуспокоилась.

Ночная дорога поглотила все мое внимание: светящиеся вывески, фонари, капли дождя, мерцающие в свете фар, словно метеориты в августе на черном бескрайнем небе.

Я помню, как долго смотрела на все это, пока мои глаза постепенно сдавались тяжести век, а сознание проваливалось в сон.

Проснулась я уже к утру, когда о непогоде уже ничего не могло напомнить. В теплой деревенской кровати, рядом со столиком, украшенным белой вязанной салфеткой, я открыла глаза.

В окно уже бились солнечные лучи, по-весеннему пели птицы, а из приоткрытой деревянной форточки уже тянуло прохладным и свежим воздухом, пропитанным ароматом лесной свежести.

Встав с кровати, по узеньким ступенькам я спустилась на первый этаж, в кухню, где была намерена найти бабушку и узнать, почему меня, 25-летнюю девушку (или даже почти женщину), не разбудили, чтобы я на своих ногах зашла в дом. 

Но в кухне было пусто, тихо и свежо. Домик, в котором я оказалась, как будто бы был нежилой. Уютный, аккуратный, но аккуратный настолько, как будто кто-то прибрался и уехал оттуда, например, в город – на заработки или ко внукам. Но я почему-то сразу списала это на чистоплотность некоторых пенсионеров и свою любовь к творческому беспорядку.

Несмотря на весь этот манящий уют, чай на столе, мне не хотелось долго оставаться в гостях, к тому же у людей, которых я скорее всего не знаю, или знаю, но была слишком маленькой на момент нашего знакомства.

Поэтому оставшись без чая и кусочка горного хрусталя, я юрко вынырнула за деревянную резную дверь – наружу. 

Все кругом было зелено. По цветущей вишне и землянике, растущей прямо под ногами, нельзя было сказать, что осень была здесь.

Погода стояла солнечная. Я бы сказала, это то идеальное деревенское утро, которое все мы помним с детства. Солнце и прохлада, безоблачное небо и много-много зелени.

В саду тоже было пусто. “Наверное, гуляют…” – решила я, представив себе жизнь рядового пенсионера и тоже решила осмотреться.

Низенькую оградку, отделяющую усадебку от улицы, можно было просто перешагнуть при желании, но я, соблюдая все рамки приличия, вышла в калитку.

“Значит, тут хорошие соседи!” – констатировала я мысленно и направилась по узкой земляной тропинке, с двух сторон окруженной океаном зелени, вперед.

По дороге я рассматривала другие маленькие усадебки – зеленые и голубые, все со своим садиком и низенькой оградкой. Многие из них казались мне такими же нежилыми, как тот домик, который недавно покинула я.

Конечно, это какая-то деревня. Сомнений не было. А потому ничего странного в том, что люди не живут в этих домиках постоянно, – нет.

Атмосфера вокруг в целом довольно сильно умиротворяла. Я неспешно шла дальше, поворачивая налево, чтобы сделать своеобразный круг, пока не оказалось около маленького ручейка, через который был перекинут такой же маленький из двух деревянных досок мостик.

На ту сторону мне совсем не хотелось, не знаю, может, боялась заблудиться, а может, меня не тянуло в сторону леса и оврагов. В общем, я решила снова повернуть налево и держаться круга.

Тропинка уверенно вела меня дальше через подозрительно похожие не совсем жилые домики. Но, смотря на некоторые из них, я почему-то представляла, кто мог бы в них жить.

Здесь – богатый отец семейства со своей женой, и, судя по битым горшкам на палках, он – охотник или просто любит пострелять.

Здесь – одинокий и забытый всеми мужичок, возможно, пьющий... Домик его стоял особняком с нескошенной травой и высокими зарослями крапивы. Но в нем явно иногда жили, и жили чаще, чем в других.

Там – какая-то милая старушка, которая очень любит вязать и кошек.

Так я и шла, пока тропинка не разветлилась, и мне не пришлось выбирать, куда идти дальше.

Если держаться левой руки, я вернусь к домику, где проснулась. Возможно, бабушка уже там. Если пойду прямо, то скорее всего окажусь около речки, звуки которой доносились издалека, а направо – вернусь обратно.

Солнце было еще высоко. Но на улице как-то безлюдно и тихо. Почему-то мне показалось, что все где-то там  – у речки. Может, сегодня какой-нибудь деревенский праздник. Моя бабушка вполне могла не глядя “вписаться” во что-то такое.

Да, я пошла прямо. Но чем дальше я уходила, тем сильнее петляла тропинка, соединясь еще с несколькими другими – заросшими и не очень. Узенькая дорожка вела по кочкам, колеям от тракторов и мимо старых, высоких для этого места, заборов.

Наконец-то я увидела обычные, бедные, полуразвалившиеся деревенские избы, стоящие посреди заросших полей крапивы и других сорняков.

Я шла мимо них, пока не уперлась в плотные кусты, через которые навязчиво вела меня тропа. Пригнувшись и защитив глаза ладонью, я подлезла под ними... И оказалась на крутом обрывистом берегу, прямо напротив большой и быстрой реки.

Здесь то я и почувствовала, впервые за все время в этой деревне, какую-то странную тревогу.

Будто в этом безлюдном месте пусто совсем не просто так. По затылку тут же пробежал какой-то странный холодок, какой бывает, когда кто-то долго и пристально смотрит тебе в спину.

Толкни этот кто-то меня с силой, я тут же бы оказалась в реке. И от этого оборачиваться было еще страшнее. Но я не из тех, кому проще бояться неведомо чего и не знать своего врага в лицо, поэтому, собрав всю волю в кулак, я резко обернулась, готовая кричать и драться. Но позади не было никого. Только трава колыхнулась, как будто какая-то птица резко вылетела оттуда.

Быстрыми шагами я двинулась по петляющей тропе назад. Эти маленькие покосившиеся домики теперь нагоняли на меня какую-то дикую тоску, как по чему-то забытому и одинокому, а петляющие узкие тропы напоминали что-то из детства, далекое такое.

Быстрым шагом я двигалась до развилки. “Налево, налево!” – держала в голове.
Выбрав левую, и проходя мимо неухоженного домика, я поняла, что запуталась, и пошла налево, но будучи лицом в другую сторону, а потому теперь вынуждена буду сделать круг или оглянуться. А оглядываться снова мне почему-то совсем не хотелось.

Так я и шла, пока случайно не заметила под ногами еще более узкую и уже почти заросшую тропинку, ведущую в сторону, как раз той, нужной.

Я не задумываясь перескочила на нее и быстро зашагала дальше. Путь был недолгим, но сама дорога казалась мне очень измождающей, как будто силы мои закончились  еще там, у большой реки.

Наконец, я вышла к поляне, минуя высокую траву, и увидела то, что увидеть посреди деревни ну никак не ожидала. Из травы показалось ухоженное и чистое кладбище.

Каменные таблички – все серые и квадратные с аккуратно закругленными краями, стояли  украшенные земляникой растущей у их оснований. Трава кругом была свежескошенной.

Тишина и простота этого места, уют, который навели в нем жители, а, может, и простое удивление, почему-то успокоили меня. И я снова ощутила себя, как в начале своего путешествия – так мирно и… хорошо?

Одно лишь показалось мне странным... все эти камни стояли так близко друг к другу, почти вплотную, как будто под ними никого и не было. Как будто это просто памятники. И все.

Немного успокоившись, я поняла, что почти дошла до своего временного дома. И как я только не заметила эти памятники раньше? Наверное, все дело было в высокой траве. Да, в траве.

Расслабленная найденным объяснением я пошла дальше, почтив на прощанье это место тишиной от слов и мыслей.   

Да, еще пара шагов, и я уже видела дом, света в котором до сих пор не было, хотя воздух похолодел и позеленел, словно перед надвигающейся грозой.

Подойдя к калитке почти вплотную, я замерла. Никого. Мне казалось, я обошла всю деревню, но так и не встретила здесь никого. И тут, наконец, все странности начали казаться по-настоящему странными. И в траве снова что-то шевельнулось. Мне показалось, что каркнула ворона. Но как эхом, как будто не здесь, а издалека.

Тревога нарастала. Сердце бешено колотилось. Я не притронулась к калитке. одернув руку и побежала снова налево, разыскивая взглядом хоть одно светящееся окошко. Но ни охотника, ни бабушки - дома не было.

Быстрее-быстрее. Я уже почти бежала. Но чей-то взгляд снова меня догонял. Он был рядом, я чувствовала его спиной, он был холодом, но не страхом, он был тихим, но не беззвучным. Как будто бы он и был этой тревогой, что охватывала меня. Играл с моим пульсом, сжимал в ладони мое сердце, что оно то и дело замирало и снова начинало с бешеным темпом стучать, отдавая в виски и уши.

Я бежала, пока на маленьком мостике через ручей не увидела потрепанного мужичка, который явно раньше очень много пил, но не сейчас. Он мыл в воде свои руки, а рядом лежал топор.

Увидев меня, он аж вздрогнул, бледный и заросший, как его дом, он спросил: “Ты что тут забыла?” и взялся за топор.

А я почему-то взяла и крикнула: “Дядя Вася! Помоги!”, словно наугад я позвала его, вся красная и запыхавшаяся от бега.

Он поднялся, еще раз посмотрел на меня как-то сердито и стал медленно шагать в мою сторону, крепче сжимая топорище.

Решив не испытывать судьбу, я резко дернулась и побежала направо, по левую руку от меня должно было быть кладбище,  а по правую – его дом. Он тоже сорвался с места и бежал за мной.

– Уходи отсюда! Убегай! – кричал он. – Тебе нельзя здесь находиться!

Я бежала, а он – преследовал. Но все же эту тревогу вызвал у меня не он. Он, как будто бы защищал и подгонял меня. В какой-то момент мне перестало казаться, что этот  тупой топор был предназначен для меня.

– Дядь Вася! Дядь Вася! – звала я, проверяя, что он еще близко, я была уверена, что это неведомое диво не причинит мне вреда, пока кто-то есть рядом.

– Не оборачивайся! – эхом отозвался он.

Оказавшись около уже знакомой мне развилки, я остановилась, пытаясь перевести дух и понять, куда теперь. Налево – дома, назад – мне нельзя, а прямо – река, где я привлекла внимание этого поразительного нечта.

“Куда?” – бешено пронеслась мысль.

– Прочь! – изо всех сил крикнул дядя Вася.

И я проснулась.

Кого ни спроси, не знает никто о деревне без церкви, с кладбищем посредине двора, где стоят по кругу маленькие дачные домики, похожие на резные усадебки века так этак 18-19, где вечная весна и рядом с каждым домишкой вишневый сад, сияющий на рассвете, когда он весь искрится росой, а по траве там стелется зеленоватый туман.

Не знает никто, как называется она и где искать ее на карте. Но через одного или двух – кто-то да хоть раз был там: кто-то дошел пешком, кто-то приехал туда на ночной электричке, а кто-то добирался в дождь на такси с очередным непримечательным водителем.