Дисконнект полушарий. Глава 2. Мир обеднел

Со дня смерти Мизуки мало что изменилось, но я знал одно - без Акиямы Мизуки мир обеднел еще на одного человека. В тот день шел ливень. Сильный. На столько сильный, что казалось, по тебе бьет не дождь, а пальцы какого-то странного, до жути неизвестного и холодного человека, касающегося всего твоего тела. Будто тебя всего обнажили и ты сам не знаешь что делать. Эта ужасная неловкость смывающая все обличие и показывающая истинного тебя. Именно так бил дождь в тот день. Я мчал на велосипеде  в горы по скользкой дороге. Я чувствовал, что если я не смогу, меня унесет водой в пучину отчаяния. В моей голове было лишь одно - «это не правда!», и я искренне надеялся на это, но дождь смыл все. И мою надежду. Я ехал по встречной дорожной полосе. Машины сигналили, но мне было все равно. Я не должен был останавливаться. Мне нужно было добраться до того места, в горах, где была она - Мизуки Акияма. Когда я проехал весь серпантин, я остановился у песчаной дороги, возле которой была куча знаков с надписями «опасная зона!», «не стоит ходить туда, позаботьтесь о своей жизни!», но там были не только знаки. Была и машина родителей Акиямы. Я до последнего думал, что это какой-то розыгрыш. Но увы, как и дождь смысл мои мысли, моя жизнь ужарила меня о землю. Я шел по тропе сквозь небольшой лес. Были маленькие указатели на кладбище, что стояло на утесе горы. По рассказам местных,  от туда открывается невероятный вид, а мертвая тишина лишь добавляет антураж. Местные не врали. Я вышел с тропы и пришел к кладбищу. С этого места открывался вид на массивные горы. Вниз я не решился смотреть, было страшно, но на сколько мне известно, там была река. Да, если упасть от туда, не выжить точно. Именно поэтому это место и закрыли для посещения и нового захоронения. Только вот родители Акиямы смогли договориться со смотрителем кладбища. Их дочь оставила последнее пожелание, волю которого родители не могли не исполнить, она попросила похоронить ее там, где никого из живых обычно нет, где есть природа и уединение с ней. Она хотела тишины. Пройдя пару метров я увидел могилу Мизуки Акиямы в моем сердце все сжалось. Я не мог и вздохнуть. Я не верил глазам. Казалось, что это все страшная сказка из которой можно сбежать. Что это шутки Акиямы, а не реальность. Я шел без мыслей. Подойдя к могиле, я увидел лицо мамы Мизуки, эмоции я не смог понять. Эта женщина была холодна. И ее взгляд меня пугал. Возникало ощущение, что этой женщине было одновременно плевать на дочь, но в то же время она испытала облегчение. На ее лице не было слез. Акияма была чем-то схожа с ней. Такой же разрез глаз, как миндаль, черные бездонные глаза и утонченно изогнутые вверх ресницы. И брови, средней густоты, но с немного поднятыми уголками, добавляя в образ лица дерзости. Мне хотелось кричать. Но в моменте, моя боль сменилась агрессией. Случилось это после слов мамы Мизуки, она сказала с томным безразличием - «пришел навестить эту паршивку? Валяй, может тут, в холодной и никому не нужной могиле она будет счастлива. Ей суждено было сдохнуть. Давно пора. Жаль, что не сделала этого раньше. Больше затрат на похороны. Так еще и последнее желание. Тоже мне, нашлась идиотка. Если бы не ее желание, кремировали бы, да прах закопали где-то. Но шаманка сказала - желание мертвого - закон, а не исполнить его - равносильно беде прийти. Маленькая сука как знала момент. Стоило убить ее сразу после рождения»… Эти слова еще больше ранили мое сердце и я подумал, а какого было Акияме. Как она все свои 15,5 лет мучилась.  Я сжал руки в кулак и думал, что произнесу слова в ответ, но язык не поворачивался. А эта женщина, она закурила сигарету, скидывая пепел на могилу своей дочери. Она засмеялась и толкнув меня плечом пошла дальше с фразой «ариведерчи, неудачник, смотри не развались». И я не был зол на ее мать, я был зол на действия в сторону моей одноклассницы и соседки по парте. Я был зол, что Акияма все терпела и не говорила ничего. Я был зол на себя. Когда я остался стоять у свежей могилы в одиночестве, мои ноги не выдержали и я упал на колени. Запах озона пронизывал легкие. Да, красивое ты выбрала место, соседка по парте, не даром ты рисовала у себя в тетради горы. В тот же миг, мой взор упал на надгробие одноклассницы. На нем была высечена фраза «Можно познать свою природу записывая все мысли в себе на бумагу, иначе ей не будет места на этой планете» и тут я вспомнил! Эврика! Акияма, ее книжка! Я слышал пару раз о том, что она любила ходить в сакральное место, где нет людей и рядом река. Она называла это место - «единство души». Точно! Река! Тут же есть горная река. Я вскочил и как сайгак устремился к смотрителю кладбища. Пока бежал до его небольшого домика, что был чуть выше самого кладбища, я чуть не подвернул ноги. Пару раз упал, но я карабкался руками, мне нужно было узнать, верна ли моя догадка! Я поднялся чуть выше в гору и прошел пару метров до дома смотрителя кладбища. Я поднял руку и было думал постучать о стекло раздвижной деревянной двери, но подумал, а что же я ему скажу. Надо подумать. Но стучать не пришлось. Смотритель кладбища сам увидел меня. Раздвижная дверь сдвинулась и старый милый дедушка пригласил меня к себе. В его доме слышались звуки ребенка, маленькая девочка, лет пяти, все время звала старика.
 
- Дедуля! А ты видел мой рисунок? Дедушка, ну где же ты?
- Иду, уже иду, милая! У нас тут гости! Проходи парень, ты, наверное, весь вымок, давай, пойдем с нами поужинаешь!
- Да что вы, дедушка, не стоит. Благодарю за ваше гостеприимство, но у меня есть дела.
- И что это за дела беспокоят такого юношу вечером, да еще и недалеко от кладбища?
- … - Я молчал, в горле ком, не лезут слова, ощущение, будто я сам умер.
- Дедуля! Я нарисовала тебя, хочешь посмотреть? Дедушка, правда Кимико у тебя молодец?
- Вашу внучку зовут Кимико? - подумал спросить я, чтобы сменить диалог.
- Да, озорная у меня она. Родителей, правда, ее  нет. Я нашел ее оставленной в лесу. Видать, бросили люди на произвол судьбы ребенка, да еще и в такой глуши. Ей от силы был год, когда я нашел ее обернутой в ткань. Правду говорят, нет хуже зверя, чем человек. Кто кровь и плоть свою готов оставить, даже страшно представить. Ну и назвал я ее Кимико, ведь имя ее - оберег ее.
- Да дедуля, вы и правда сильный мужик!
- Да ладно тебе, парень, ты может зайдешь, да погреешься, а то вымок весь.
- Еще раз спасибо за предложение дедушка, но у меня есть вопрос! А есть ли на кладбище место, из которого открывается вид не только на горы, но и на реку? Это и правда важно.
- Да, парень, есть такое место. Как спустишься вниз от меня, иди прямо к тропинке, что привела тебя к кладбищу, но не заходи в нее, ты тогда вернешься ко входу, а тебе нужно повернуть влево. Там есть тропа, о ней мало кто знает. Там идти не долго, пару метров и ты увидишь скамейку, сев на которую ты сможешь увидеть огромный поток воды с гор, это водопад. А скамейка это стоит укрытая сверху кронами деревьев. Удивительное тихое и вдали от людей место.
- Спасибо вам огромное, дедушка!
- Успехов тебе парень! Береги себя!
Так я и пошел к этой скамье. В голове крутилась мысль о моей догадке. Уж ее то не должно смыть водой из головы. Она должна быть верна. Я пришел к скамейке. И правда, очень красивое место, жаль, что я сюда ни разу не приходил, пока Акияма жила, стоило лучше узнать ее. Какой же я идиот. Ладно, стоит проверить мысль. Надеюсь, Акияма оставила что-то. Я сел на скамейку и долго думал. Но ответ был рядом. На скамейке была  выцарапана фраза - «посмотри под меня», и я посмотрел. Я увидел относительно свежую землю, будто что-то закапали под скамейкой. Надо копать. Я слегка разворошил землю руками и увидел прозрачный пакет, в котором лежала стопка тетрадей. В голове с быстрой скоростью пронеслась мысль, что все эти тетради, я их видел в школе на парте Акиямы. Она в одной из них рисовала горы. Все тетради были пронумерованы. Самая первая была похожа на ежедневник. Черный и с кожаным переплетом. В миг я подумал, что это и правда розыгрыш, но большая часть меня понимала, что это я избегаю осознания тщетной правды. Я открыл пакет и достал тетрадь, каждая из них была пронумерована. Они пахли ей. Я помню ее запах. Запах чистоты и мыла. С моих глаз потекли слезы. Я запихнул все тетради обратно, а сам пакет я кинул в рюкзак. Я встал и пошел обратно, к тому месту, где бросил свой велик. Тучи все больше сгущались и меня трясло. Я пообещал себе - «Мизуки Акияма, я обязательно найду способ понять тебя! Я сделаю все!», - и в этот же миг я побежал. Бежал так быстро, так далеко, лишь бы ничего не чувствовать. Взяв велик, я крутил педали, что есть мочи. Я хотел кричать. Я орал во все горло. Акияма! Я обязательно тебя пойму! Моя голова болела, а голос охрип, в тот день, 4 октября, я заболел.
Мне было нечем заняться дома, да и одноклассники особо не заглядывали ко мне, а в нашей глуши делать нечего. Я все таки решил почитать ее дневник. Я спустя неделю, решился открыть этот ее мир. Я трясся, мне было страшно, также, как в день, когда она пришла в нам в школу. Мне было страшно, как в тот день, когда я обнял ее в лесу, когда я ее искал и нашел. Наверное, я все еще не могу принять, что ее больше… Нет, я не не могу, я не хочу это принимать! Я не хочу! Мои ноги спустись с кровати и я пошагал за рюкзаком. Я оставил его на первом этаже, в прихожей. Каждый шаг был как шаг в пропасть. Я осознавал, что я все ближе и ближе. Я ближе к ее дневнику. Ближе к ее запаху и мыслям. Я ближе к ней. Мне страшно. Мой разум был затуманен, что я и не заметил, как уже держал в руках ее личный дневник с наименованием цифры «Один», мои руки перестали стрястись. Я глубоко вздохнул и пошел к себе в комнату. Пока я нес ее дневник, мне хотелось одного, обнять ее и уберечь от всех бед. Я хотел, чтобы она оказалась рядом. Я желал этого. Но мы не можем по сиюминутному желанию вернуть мертвых к жизни. Уже сидя на стуле, что стоял у моего стола для учебы, я открыл ее дневник и ужаснулся.

                …

Всем привет! Это дневник номер «Один», я его нашла и теперь он мой. Если ты это читаешь, то добро пожаловать в мой мир! Рада тебе! Но, пожалуйста, не делай дневнику больно, у него тоже есть чувства!

День 1.
Привет, дневник. Меня зовут Акияма, мое имя значит осень. Рада знакомству. На днях меня ударили за то, что я пришла поздно домой, а еще меня лишили ужина за слезы. Я плакала из-за своего друга. Его звали Котик. Он был хороший. Мне он нравился. Я хотела, чтобы он жил. Но что такое жизнь? Думаю, это свобода. А если ты хочешь, чтобы кто-то жил, нужно давать ему свободу. Я не стала забирать его тайно к себе, так как знаю, что если узнают страшные тетеньки, они убьют Котика. У меня было так несколько лет назад. Сейчас мне 12 лет. Да, дневничок, мне 12 и моя жизнь такая разнообразная. Как думаешь, у всех такая жизнь? Я не общаюсь с ребятами из класса, так как знаю, что меня накажут за это. Поэтому я общаюсь с тобой, мой дневник. Знаешь, когда я хочу есть, мне нельзя без разрешения взять что-то из холодильника, как думаешь, это у всех? Наверное, да. А есть я хочу всегда. Я люблю есть. Дневник, а какая еда твоя любимая? Я люблю лапшу в остром бульоне. Мне нравится острый бульон, потому что он острый. Несколько лет назад я привела в дом щенка. Мне было 6 лет. Я с ним играла и нам было весело. Но тетенькам это не нравилось и меня сначала наказали. Но я все равно играла с щенком. Даже дома спрятала в одной из комнат. Но тети были злые. Они сказали мне, что мы будем играть в веселую игру. Я думала, что эта игра веселая, но она оказалась грустная.  Меня и моего друга щенка вывели на улицу, сначала мне дали с ним поиграть, даже предложили ему имя дать! Я долго думала, но назвала его Синдзи. Думаю, это имя ему очень понравилось. А потом пришел какой-то дядя и меня с Синдзи посадили в машину. Этот дядя, пока мы ехали в машине,  всю дорогу молчал. Я все время спрашивала, а куда же мы едем, но была одна тишина. Синдзи смотрел на меня, думаю, он был рад дружить со мной. Мы приехали в какое-то место в горах. Было странно. Я спросила, а что это за место, но в ответ была тишина. Я и Синдзи вышли из машины. Синдзи боялся, но я его успокаивала. Чтобы мой первый друг не боялся, я решила достать ему  немного угощений и высыпала это все на траву. Синдзи полаял и начал есть. А потом был резкий страшный звук и Синдзи заскулил. Из Синдзи текла кровь. Я испугалась. Синдзи сначала хрипел, но потом перестал. Он не дышал. Я начала плакать, но страшный дядя схватил меня за руку и кинул в машину. Когда я сидела в машине, я видела, как этот дядя убирает то, что издало страшный звук в какой-то большой кейс. Обратно мы ехали молча. Когда же добрались до дома, меня из машины достали тетушки и повели в дом. Позже я увидела краем глаза, как одна из страшных теть дает деньги этому дяденьке и благодарит его. Никому нельзя доверять. В тот же день меня били розгами, добавляя фразы о том, что мои действия ведут к таким последствиям. Мне было жаль Синдзи. Когда я встретила Котика, я хотела, чтобы он жил. Поэтому всячески скрывала его и не водила к дому. А еще дневник, на днях я видела родителей, но они были не рады мне.  Я вспомнила одну мысль свою, с детства я думала, что если я заболею смертельной болезнью и умру, то всем станет легче. Как думаешь, эта мысль есть у всех? А еще дневник! Когда я искала Котика, я заблудилась в лесу. Меня там нашел одноклассник. Он меня обнял. Это действие было таким странным. Я не знала, что касания бывают такими. А еще…

                …
Я закрыл дневник. Я не смог читать дальше. Я рыдал. Мне было тяжело. Я задыхался. Акияма, какой же твой мир жестокий. Встав из-за стола, мои ноги устремились в ванную. Надо было умыться. Дальше я не смог снова открыть ее дневник. Моя сила воли не позволяла мне это сделать. Я оставил его лежать на столе еще на долгое время.