Иван-да-Марья

     В дачном посёлке, где Алёнка жила с бабушкой летом, все знали эту парочку, деда Ивана и бабушку Машу. Дом у них был похож на сказочный теремок- высокий, с крутой крышей и балкончиком. А вокруг дома – чудесный сад, который цвёл с ранней весны до поздней осени. Это потому, что баба Маша долго работала цветочницей в Городском озеленении, знала все цветы, очень любила их выращивать и с удовольствием делилась с соседями семенами и отростками. Сколько красивых цветов появилось в садах благодаря бабе Маше!  А дед Иван всё время что-то мастерил, рыбачил на речке, возился с курицами. Очень хозяйственный был, «руки золотые». Они всё лето жили на даче, тихо и скромно, как неразлучники. Дачники так и звали эту пару - Иван-да-Марья.
    Дети и внуки у Иван-да-Марьи жили далеко, приезжали в гости редко, поэтому старики с удовольствием привечали всю окрестную ребятню, баба Маша часто угощала пирожками, а дед Иван разрешал покормить куриц, а ещё- забраться к ним на второй этаж, на балкончик, откуда было видно весь посёлок, изгиб речки и дорогу. 
    А ещё у Иван-да-Марьи была коза, звали её Манька.  Коза была очень своенравная. Каждое утро баба Маша выводила её в поле пастись. Но козочка не любила гулять в полях, её тянуло к людям. Каждое утро Алёнка с бабушкой наблюдали в окно такую картину, бежит по улицам посёлка Манька, за ней гонится баба Маша с хворостиной, ругая козу «скотиной». Но Маня всё-таки отрывалась и долго гуляла по улицам, заглядывая в чужие калитки и приветствуя дачников весёлым меканьем. Её все знали, угощали, кто -морковкой, кто- яблочком. Она великодушно принимала угощение, а потом, довольная, возвращалась домой.  Тогда бабушка говорила Алёнке: «Манька домой пошла, сбегай к Иван-да Марье за молоком».
    Алёнка брала чистую банку и бежала, чтобы успеть на дойку. Нельзя было пропустить это представление! Посреди двора стояла гордая Манька. Баба Маша ласково её гладила, что-то шептала на ухо, как будто уговаривала, потом начинала доить. А вокруг сидела целая стая разномастных кошек со всего посёлка. Они вели себя тихо и терпеливо ждали, когда дойка закончится, и баба Маша нальёт молочка в расставленные рядком блюдца.  Если коза была в хорошем расположении духа, то Алёнке удавалось самой немножко подоить.  А потом, радостная, прижав к животу теплую банку с молоком, она шла домой. Ничего не было вкуснее этого молока с бабушкиными блинами и размятой с сахаром клубникой!
    Казалось, что так будет всегда. Но вот однажды, баба Маша заболела и слегла в больницу. Дед Иван совсем не справлялся с Маней, она от него убегала, не давалась доить.  Он перестал её выпускать, целый день коза скучала в сарае, жалобно мекая.  Доить приходила Алёнкина бабушка и другие соседки, как-то больше Маня доверяла женщинам. Но молока было все меньше и меньше. Как будто коза чувствовала неладное…Дед Иван долго старался сохранить козье молоко, всё ждал жену из больницы. Но не дождался, бабы Маши не стало. А потом пропала и козочка, дед отвел её в близлежащее село, отдал кому-то ... И только кошки долго ещё ходили каждое утро в положенное время к их дому и ждали. А дед Иван садился на крыльцо, закуривал, горестно вздыхал и говорил, то ли сам себе, то ли кошкам: «Нет больше Мани и молока нет. И Маши моей нет. Вот так.»
    Прошло много лет. Давно нет и деда Ивана. И от сада бабы Маши ничего не осталось. У дома и  садового участка новые хозяева. И только старожилы посёлка до сих пор называют этот домик-теремок «Иван-да-Марья».


Картина Леонида Баранова