To see or not to see...

«Мы становимся заложниками наших собственных сюжетов, забывая, что сами их рассказываем»
Бернардо Кастрап.

       К нашей чести следует признать, что пока мы всё ещё готовы сомневаться в своём знании того, как устроен мир. В то же время мы, разумеется, знаем, что в мире происходит. Может быть, не всё – события в слишком отдалённых или закрытых частях света нам неведомы, но эти сведения мы и существенными не считаем. В целом картина ясна.
       Это опрометчивое убеждение способствует возникновению многих ложных представлений, приводит к совершенно лишним, беспричинным в сущности конфликтам и в целом мешает человечеству развиваться. Создаётся впечатление, что в последние десятилетия оно действует вслепую, без достаточных причин и отчётливых целей.
Кое-что в самом деле происходит. И не только в мире внешних событий. Один из способов понять, что именно – овладеть спобностью преодолевать барьер между субъективным миром сознания и объективным миром материи. Не стоит пугаться такой, кажущейся непосильной, почти метафизической задачи. Это не такой уж сложный психологический манёвр, и человеческий мозг вполне способен одолеть этот, следующий эволюционный шаг.
        Что такого ценного – эстетически и этически – в видимой нами, совершенно независимой «объективной реальности»? Какие интеллектуальные или эмоциональные преимущества предоставляет нам возможность биться лбом о её углы и поверхности? И насколько богаче для ума и сердца представление о том, что дорогие нам цвета, звуки, тёплые или холодные, мягкие или шершавые поверхности являются ещё и скрытой игрой частиц, а то и вовсе перекатами и взаимодействием энергетических волн. Кирпичная стена так и останется твёрдой, но ограничивая своё представление о ней одной её непрошибаемостью, мы заведомо лишаем себя каких-либо надежд и сужаем свою способность суждения до одного лишь непосредственного восприятия. Образ же непроницаемости, созданной взаимодействием элементарных частиц, хотя и не поможет нам просочиться сквозь стену, но откроет существование более сложного и глубокого мира, обещающего дополнительные возможности, и по крайней мере освободит мозг от подавляющей его идеи тупой необходимости.
Нет никаких причин сомневаться, что точно такой же комплексный принцип бытия осуществляется и в общественно-политической жизни. Всё, что в ней происходит, содержит и иную структуру, недоступную непосредственному наблюдению – как недоступен ему мир частиц, и не менее реальную. Мы же воспринимаем эти события буквально, как цвет, запах или температуру, а наши изощрённые навыки интерпретировать их с помощью политических и социальных тенденций или скрытых и разоблачённых намерений участвущих сторон принимаем за полное владение предметом. Тогда как истоки этих событий лежат значительно глубже.
       Наша ситуация осложняется тем, что и наблюдаем-то мы лишь часть происходящего – ту, что является преобладающим предметом внимания информационных средств. Если бы у нас была возможность следить за всеми событиями, включая те, доступ к которым ограничен идеологией и интересами сложившейся и господствующей общественно-экономической системы, мы заметили бы, что течение их отнюдь не однородно и значительно противоречит нашему знанию о происходящем. Это напомнило бы о том, что скрытый от наблюдения слой Бытия играет весьма существенную роль в развитии событий. А поскольку действительность раскрывается для нас только благодаря нашему активному взаимодействию с ней на уровне восприятий, спектр информации, поступающей к нам от внешнего мира может стать решающим в формировании самих событий.
       Иными словами, то, чему мы придаём определяющее значение, даже когда оно носит негативный характер, становится для нас реальностью. Но если выбор ограничен, это – в большой степени внушённое нам и не вполне соответствующее реальности убеждение. Когда мы приходим к выводу, что события развиваются в определённом направлении, это не более, чем  наша неосознанная наклонность видеть мир именно таким образом. Если бы нам удалось преодолеть давление избирательной информации и сосредоточить внимание на других событиях, изменился бы не только образ реальности, но и сама реальность. Активным восприятием этих событий мы стимулировали бы более энергичную деятельность остающихся пока без нашего сотрудничества сил скрытого слоя Бытия, которые продолжают тем не менее действовать, пользуясь в своём влиянии на мир лишь очень немногими из нас – теми, кто сознаёт их присутствие и значение. Мир предстал бы в непривычно ином и, скорее всего, более обнадёживающем свете. Расставшись с пассивным и односторонним взглядом, мы сумели бы увидеть другой мир, где жёсткие, тяжёлые модели политических, социальных и экономических конструкций соседствуют с иными силами и возможностями Бытия, едва ли не более подвижными и результативными. То, что не они в настоящий момент преобладают, как раз и свидетельствует о нашем преувеличенном внимании к явлениям негативным и разрушительным – о неполном взаимодействии с Бытием.
Как бы дико это ни звучало, но наше нынешнее существование, которое мы часто осуждаем, является таковым только потому, что мы привыкли или заставляем себя смотреть именно на эту, неприглядную сторону мира. Вполне возможно, что отказавшись от навязываемой нам информации и избрав другой ракурс, мы увидим мир в новой перспективе и обретём возможность совершенствовать его без грубых и гибельных средств, которыми пользуемся до сих пор.
Речь идёт вовсе не о том, чтобы прикрыть глаза на разворачивающиеся в настоящее время несправедливость и изуверство – они потребуют нисколько не меньше нашего внимания и сопротивления. К сожалению, опыт показывает, что известными нам методами и средствами мы не способны ни предотвратить их, ни даже адекватным образом на них ответить. В конце концов, единствененая, неизменно повторяющаяся публичная реакция на очередное масштабное проявление чьей-то жестокости – это ещё одно парализующее «ах!» и ещё одно пассивно-сочувственное «ох!». Те же, кто призван и располагает материальными средствами отвечать на подобные кризисы, как правило тоже проявляют растерянность или оказывают запоздалую и беспорядочную помощь жертвам, по существу добавляя горючего в конфликт.
Включив в обозрение более широкую панораму, мы, возможно откроем новые методы и приобретём новые средства, более действенные и результативные. А главное – увидим, что даже сейчас события в человеческом мире включают не одну только продолжающуюся череду поражений, и избавимся от гнетущего чувства бессилия и резиньяции. Да одно только осознание того, что в нашей воле свести к абсолютному минимому заталкиваемую в нас информацию и потратить то же время на поиски того, что ещё происходит в мире, уже сможет наверно помочь обрести кое-какую новую перспективу и новые надежды.

       Искусственность и избыточную односторонность способа, которым мы получаем
информацию доказывают самые простые житейские ощущения, наверняка знакомые каждому. Мы только не оцениваем их по достоинству. Разве продолжающееся присутствие на экранах посредственных, скандальных, часто отталкивающих персонажей, зачастую не играющих какой-либо существенной роли в общественной жизни не вызывает инстинктивный вопрос: почему я должен на это смотреть? А пристальный и непрерывный интерес к подробностям частной жизни представителей популярной культуры или спорта, которые в общечеловеческом значении не заслуживали бы для широкой публики даже упоминания? А болезненное, почти мазохистское пристрастие к бедствиям – природным и человеческим, при детальном обсуждении технических, а то и конспирологических сторон и минимальном внимании к тому благородному противостоянию, которое они пробуждают в людях? Уж не говоря о бесконечно повторяющейся, назойливой и примитивной до тошноты рекламе, включающей и бесстыжее попрошайничество на политические кампании и благотворительность. Всё это занимает 99.9% информационного потока. И приходится прилагать дополнительные усилия, чтобы разыскать информацию о другой, весьма разнообразной жизни человечества.
       Меня не привлекает мысль о некоем могучем тайном обществе, осуществляющем этот информационный эксперимент в своих порочных целях. Люди создали существующую систему общими усилиями, а куцый способ, которым они оповещают себя о событиях в мире – всего лишь неизбежная часть такой системы. Наиболее извращённым примером этого способа стало широко принятое, внедрённое рекламой убеждение, что даже дурная известность прибавляет предмету внимания популярности. Однако, послушное следование этому способу – совсем другое дело. И тут всё ещё остаётся место для индивидуального выбора.
       Вообразите, что мир видит себя нашими глазами не в этом кривом и мутном зеркале, а в свободном обозрении. Каким он себя увидит, таким и станет.

«Расстроенная скрипка всегда нарушает гармонию целого, - говорил Александр Блок на вечере памяти Веры Комиссаржевской, -  ее визгливый вой врывается докучной нотой в стройную музыку мирового оркестра; она вечно дребезжит, а не поет; она предается истерике, но не плачет; она униженно молит о ненужном, но не требует строго и не просит повелительно о необходимом... Но не должно человеку плакать пьяными слезами, изрыгать богохуления, предаваться истерике, клянчить и нарушать визгливым воем своей расстроенной души важную торжественность мирового оркестра».
       Нет такого зала, куда человек мог бы быть приглашён, чтобы в качестве слушателя наслаждаться звучанием мирового окрестра. Даже при полном отсутствии музыкального слуха он с самого рождения оказывается на сцене. Один скрип стула, на котором он сидит, уже становится нотой в исполняемой симфонии, хотя и не обогащает её гармонию. И всё человечество в подсознательной активности своей играет эту мировую композицию, по большей части не зная о своей роли оркестрантов, и не отдавая себе отчёта в том, что это звучание так называемой «мировой гармонии» определяет действительность. Мы и узнали-то об этом сравнительно недавно, благодаря творческим усилиям физиков. Блок не успел.
       Прислушиваться к этому оркестру – занятие необходимое, но весьма непростое, поскольку в разные времена пропорции его гармонического звучания и хаотического диссонанса колеблются, и доля невразумительного шума чаще всего преобладает. Так что нужно приложить немалые усилия, чтобы услышать отголоски «важной торжественности» и не столько вторить ей, сколько обогащать и укреплять её собственной мелодической партией.
       Именно таким, трудным и редко ощутимым нами способом совершенствуется мир. Отнюдь не развитием внешних способностей и наращиванием материального могущества – этот путь, которым предпочитает идти большинство, как раз сопровождают пьяные слёзы, богохуление, истерика, попрошайничество и прочий визгливый вой расстроенных душ.