Война и мир. гл. 2-2-11а

2-2-11а

Развеялся Пьер от своих всех несчастий,
Всю прелесть вкусив от имений своих,
Соскучился он по друзьям, их уча;сти,
Он ждал впечатлений от жизни других.

Исполнил давнишнее он намеренье,
Поскольку Болконский — его прежний друг,
Заехать к нему, своё принял решенье,
«В подарок ему отвалить свой досуг».

Андрей уже жил в своём новом именье,
В нека;зистой, плоской и скучной земле,
Село Богучарово, лишь живя тленьем,
Как и в большинстве всем подобным, извне.

Двор барский смотрелся большим даже домом,
И масса надворных построек при нём,
Красивым, с его полукруглым фронтоном,
Конюшен и бани, коровам — жильём.

Двор был расположен в конце, по дороге,
За вырытым сразу и полным прудом,
Вокруг и почти у «него на пороге»
Рассажен был сад, весь в заботах, кругом.

На всём — отпечаток хозяйской заботы,
Однако, Андрей жил не в доме тогда,
А во флигельке столь искусной работы,
Стоящим у самого края пруда.

Раздался стук в дверь, за ней — голос чуть резкий,
Послышался: «Кто там? Прошу подождать»!
Но он неприятный, какой-то он мерзкий,
Успел Андрей голосом Пьера обдать.

Но вот дверь открылась, и гость, и хозяин,
Последний — с нахмуренным и злым лицом,
И видя пред ним — его друг, тоже барин,
Но рад был он встрече довольный во всём:

— Не ждал, очень рад, — говорил удивлённо,
Притом, не спуская с приезжего глаз,
Слова были ласковы, взгляд был влюблённым,
И даже улыбка всплыла в этот раз.

Но радость при встрече была лишь мгновенной,
Вновь взгляд стал потухшим, теряющим блеск,
Он стал словно мёртвым в лице его бледном,
И встреча теряла свой радостный вес.

Сей взгляд поражал, отчуждая лишь Пьера,
Пока в разговоре к нему не привык,
Возможно, не вышла у друга карьера,
«От счастья семейного друг его сник».

Но их разговор после долгой разлуки,
Не мог войти сразу во весь интерес,
Они из себя «выжимали» лишь муки,
И след одиночества в них не исчез.

Ведь каждый из них пережил потрясенья,
Нарушились все их надежды, мечты,
О жизни сложились и разные мненья,
И каждый достиг роковой той черты.

У них в личном плане — одни те же судьбы,
В семейной их жизни, в семье и любви,
«Прошли огонь, воду и медные трубы»,
Но нет настоящей до сих пор семьи.

Один гнался за славой, еле вернулся
С полей всех сражений несчастной войны,
Безвестностью мир для него обернулся,
Хотя стал защитником он и страны.

Оставив жену, для добычи он славы,
Рожать в беспокойстве за мужа-отца,
Достаточно ей преподнёс он отравы,
Дождаться ей, матери, жизни конца.

А друг, не любя, выбрал в жёны красотку,
В богатство его была вся влюблена,
И в жизни совместной свою пела нотку,
Мужчину другого себе завела.

Но Пьер нашёл выход в масонском витействе,
Он дал себе клятву быть в жизни другим,
Решил поберечься от будущих бедствий,
В дуэли он словно был богом храним.

Он начал рассказ о всех южных именьях,
О новшествах всех в них, которые ввёл,
Но чувствовал Пьер, что Андрея терпенье
Своим хвастовством до черты он довёл.

Он понял, Андрею прети;т повесть друга,
Пьер сдерживать стал свой хвалёный отчёт,
Но, всё же, желание «быть в центре круга»,
Ведь он над собою вершил все потуги,
Отбросив назад жизни прежней весь гнёт.

— Мне трудно сказать, как всех много несчастей;
— Да, много, и мы изменились с тех пор,
— А вы, ваши планы, какой они масти,
На что же направлен, князь, весь ваш задор?

— Да вот видишь, строюсь, хочу переехать…
Да что про меня, я теперь — без жены,
И сын вот растёт на мою всю утеху,
Ты тоже, я слышал, впитал суть семьи.

Ты лучше скажи, что творил ты в имениях,
Пьер клюнул опять на приятный вопрос,
Поведал он другу о всех изменениях,
Какой он устроил Управам там спрос.

Но всё это было для князя не ново,
И быстро пропал ко всему интерес,
Всё это так в обществе было столь спорно,
Что вряд ли в то время наступит прогресс.