Клубится кладбищенский сумрак

Клубится кладбищенский сумрак.
У смерти хороший улов.
Никто нам не скажет разумных,
простых и напутственных слов.
Зачем про веселье узнал я,
коль ужас мой ум холодит?
Поэты уходят в изгнанье,
а с нами одни холуи.
О, как нам жилось и бродилось
под русским снежком по зиме…
Смешная девчонка Правдивость,
ты есть ли ещё на земле?
Да разве расскажет писатель
про тайны лукавых кулис,
что кесари наши пузаты
и главный их козырь — корысть?
Висит календарь наш без мая,
у кисти безумны мазки,
и девочки глушат, и смалят,
и кроют беду по-мужски.
На женщину, как на зарю, я
молился сто вёсен назад,
а нынче смотрю, озоруя,
на ножки твои да на зад.
Ворожит ли стая воронья,
пороша ль метёт на душе, —
художник бежит от здоровья,
от нежности и кутежей.
При жизни сто раз умиравший,
он слышит шаги за спиной:
то снова наводит мурашки
жестокости взор жестяной.
Теперь не в ходу озорные, —
кому отливать перепуг,
когда Пастернака зарыли
и скоро помрёт Эренбург?
Бродяга и шут из Ламанчи,
кто нёс на мече доброту,
все рёбра о жизнь изломавши,
дал дуба и где-то протух…
Немея от нынешних бедствий
и в бегстве от будущих битв,
кому ж быть в ответе за век свой?
А надо ж кому-нибудь быть…
1963