Добрыня, Алеша и Настасья

Не всходило красно солнышко
Аж двенадцать лет,
Не дарила зорька ранняя
Долгожданный свет.
А сегодня встало солнышко,
Высоко взошло,
Над долинами холодными
Колесом прошло.
Люди, звери – твари робкие
Поднялись плясать,
Обогрело солнце бедную
Нашу землю-мать.

Как из поля, из широкого,
Где ветра свистят,
Из раздольица далекого,
Где снега хрустят,
Где зима пугает холодом,
Где средь лета зной,
Выезжает ранью синею
Молодой герой.
То Добрыня ехал тропкою
То Никитич-князь,
Над горою, над трясиною
Проскакал, резвясь.
То не с думою коварною
Пробирался вор,
Заезжал Добрыня в гордости
На широкий двор.
Подъезжал к столбу дубовому
Привязал коня,
Сам идет к крыльцу тесовому
Среди бела дня.
Постучался в дверь высокую
Богатырь-герой:
Ты встречай скорее, женушка,
Выходи, открой.
Выходила мать к приезжему
На резной порог:
- Здравствуй, здравствуй, добрый молодец,
Дорогой сынок.
Ты могуч, силен, Добрынюшка,
Ты Никитич-князь,
Отчего глядишь ты с горечью,
Головой склонясь?
Говорил он: - Здравствуй, матушка,
Ты теперь одна?
Где Настасья дочь Микулична,
Молода жена?
Отвечает мать родимая,
Мать-честна вдова,
Свет-Амельфа Александровна
Таковы слова:
- Не слыхал ты, чадо милое,
Где жена твоя?
Под златым венцом с Алешенькой,
Знаю правду я.
Поневолил ее Солнышко,
Володимир-князь,
Полонил ее, замужнюю,
Над тобой смеясь.
Тут с великою досадою
Богатырь изрек:
- Ой ли ты, родная матушка,
Подошел, знать, срок.
Ты бери-ка от казны тотчас
Золоты ключи,
Разыщи мой дорогой запас
С огоньком свечи.
Дай же гривну полновесную,
Закрома открой.
Дай же гусельцы не играны
С золотой струной.
Дай же палицу военную,
Что полегче всех,
Дай пятнадцатипудовую
Для больших потех.
Как поеду я на свадебку,
Там, где недруг мой,
Нечестивец, трус Алешенька
Да с чужой женой…
Во седелышко черкасское
Он седлал коня
Брал кольчугу он железную,
Защити, броня!
Брал подпруг двенадцать шёлковых,
Подтянул седло,
И тринадцатой подпругою
Укрепил зело.
На коня вскочил Добрынюшка,
Богатырь лихой,
Рассердился конь неистово,
Полетел стрелой.
Выше лесу он стоячего
Все вперед скакал
Выше облака ходячего,
Выше серых скал…
И к шатру Добрыня белому
Прискакал к концу,
Привязал коня ретивого
Ко злату кольцу.
Тут выходит Красно Солнышко
Володимир сам:
- Здравствуй, молодец Добрынюшка,
Будешь гостем нам.
- Не для праздного веселья, князь,
Мне к тебе спешить,
Коли вышел с речью доброю,
Так, позволь спросить –
У живого мужа верно ли
Отнимать жену,
Словно вору без препятствия
Отдавать казну?
Тут берет его под ручки князь,
Да в шатер ведет,
И Никитич Красну Солнышку
Да поклон дает.
- Ты позволь мне, Володимир, сесть
За дубовый стол!
- Проходи куда захочешь, гость,
Где приют нашел.
Он садился на скамеечку
Впереди стены,
Против краденой Настасьюшки,
Молодой жены.
Вопрошает Володимир-князь:
- Что не ешь, не пьешь?
Угощайся, добрый молодец,
Чудо, стол хорош.
Снял Добрыня перстенек златой
Со своей руки:
- Угостить позволь Микуличну,
Сокрушить замки.
Брал серебряную чарочку,
Наливал вина,
Опускал туда колечко сам -
Выпивай до дна.
Коли выпьешь все до донышка,
Будешь век мудра.
А не выпьешь, запротивишься -
Не видать добра.
Допила вино Настасьюшка
Все из чарки той,
Увидала перстенек златой
Обручальный свой.
- Кабы я могла, к супружнику, -
Говорит она,
Через стол бы перепрыгнула,
Чтобы быть верна.
Тут подходит к ней Добрынюшка,
Перед ней встает,
Взял ее за белу рученьку,
За собой ведет.
Как пошли они на улочку,
Где закат краснел,
Брал он гусельцы не играны,
Заиграл, запел:
- Как женился наш Алешенька,
Только не с кем спать,
Как остался без невестушки
Свой позор скрывать.
И бояре стали гордые
Почивать внизу,
На колючем, на соломенном,
На сухом возу.


Моя переработка в стихи былины, записанной в 1914 году у местных жителей в Сибири, в будущем Чунском районе, будущей Иркутской области.