Горе от ума

Обличал симулякры по письмам настенным,
Он желал, чтобы глубже познали себя...
Нарушал самомнения танец надменный,
Все плевались, смеялись...Открылась одна,

И другая любила - нагая, как почва,
Не боясь его скрежета в вечности глаз,
Неожиданно так возлюбили полночно
Его стрелы отравленные, даже грязь.

Испугался, никем не долюблённый в волю,
Отрицал и оправдывал ложью сие,
Санитарил в лесу, пока не было больно,
Что теперь происходит в его бытие?

Любопытства здесь праздного сыщешь едва ли,
Когда любят тебя, принимая всего,
Даже, хочешь, оставят на суд доброй Кали,
Ну а хочешь - раскроют тебя одного...

Да, Она была Лектором для помрачённых,
Для святых Она - ангелом в сердце жила...
О, любимый, как тень, чувств открытых лишённый,
Сам закрылся мечами, прячась в образе зла...

Наших душ ты дитя, непокорно пылающ,
На поверхности лишь, а внутри - верный страж
Тайных знаний хранитель, профанов карающ,
Я приму, если дхарма твоя - не мираж.

Благородные цели в тебе притаились,
Фанатизм у людей исцеляя, но сам
Погружаешься так, что догматы все вжились
В твою нежную душу, расколов пополам...

И скрывал от титанов сокровище жизни,
Одиночество выбрал, иль, просто боясь,
Скрылся от всех зеркал воплощения мысли,
Наохотился, милый, в жертву сам вознесясь.

Так дымился, горел, чтоб чужие не знали,
Чтобы в руки попасть письмена не могли,
Был ли сам не зависим от силы астральной,
Был ли богом он сам, а не просто угли...

Людям свойственно опираться на мудрость
Древних прошлых веков, силы черпая в них...
Как же ревностен он, до немого абсурда,
И со всем не согласен в своих думах глухих...

Да, не всем по возможности явлено это -
Трансформировать скверну его диких слов,
Но энергии столько, что сердце раздето
И готово возвысить все смолы в любовь.