Отзвуки

i

Горизонты зовут, и тропа мчит вперёд
Уходящего, прочь от душивших тенёт.
Изувеченный мир ждёт того, кто оставлен,
Коль и он в себе сил для пути не найдёт.


ii

Что, обиды мешают уснуть по ночам,
И ты кличешь напАсти в отмщенье врагам?
Может быть, раз уж взялся взывать к Немезиде,
По своим рассчитаешься прежде долгам?


iii

Стылый ветер играет опавшей листвой,
И недуги вновь точат осенней порой.
Как из тела болезнь прочь уходит со влагой,
Так и боль из души утекает слезой.


iv

Ты действительно хочешь всё это нести?
Много ль проку в обидах, упреках, скажи?
Отпусти и забудь. Не ищи виноватых.
И вперёд, день за днём, потихоньку иди.


v

Коль взалкал ты почёта и славы вкусить,
Стань легендой. Но как, верно, хочешь спросить?
Соверши невозможное. Только запомни,
Что легенда и доброй, и злой может быть.


vi

Поединщик – мальчишка, я так рассужу.
Ведь мужчина – защитник, не нужно ему
Никого и ни в чём убеждать, потому что
Он уже доказал всё себе самому.


vii

Сколько соли прибойной волной унесло
С той поры? Лишь Бог весть. Но, проклятьям на зло,
Если сердце однажды заныло в разлуке,
Тут уж вывод один, значит, жИво оно.


viii

Ты – счастливчик, коль, будучи в тесном кругу
– Всех был рад повидать! – обронив на бегу,
Расстоянье в фонарных столбах измеряя,
Ты спешишь не "куда", но стремишься "к кому".


ix

Дом – конечно, не стены, известно давно.
Это место, где ждут, там где сердцу тепло.
Средь житейских невзгод и кручин – око бури,
Где горит маяком путеводным окно.


x

Беззаботное лето. Бегут облака.
На асфальте – рисунок в четыре мелка.
Под июльским дождем он, конечно, истает,
Как мираж. Но всё это потом. А пока...


xi

Ты кичишься, мол, нет, не бывало того,
Что б тянул за собой на аркане кого.
Но взгляни на испод, все свои: может статься,
До ковбоя изрядно тебе далеко?


xii

То накатят, то схлынут вновь воды лагун,
Век за веком послушны велению лун.
Только доводы барда – лишь шелест прибоя.
Доказательство рыцаря – гладкий валун.


xiii

Что, искатель, пленённый блужданьем светил,
К Артемиде таинственной взор обратил?
Рассуди не кривя, неужель досконально,
Вплоть до трещинок, Гею свою изучил?


xiv

Верный знак – истреблен осуждения страх,
И гештальтов развеян зефирами прах:
Чем сильней ты распахнут в общеньи с другими,
Тем с собою самим, значит, больше в ладах.


xv

В голове как сие зародилось твоей,
До сих пор не могу взять я в толк, ей-же-ей!
Почему, сотрясая в бессилии воздух,
Ты решил, что могучей вдруг стал и грозней?


xvi

Ты ведь знаешь, что я на твоей стороне?
Потому без обид. Только, кажется мне,
Мало чести – в одёжку былых достижений
Наряжать вновь бесславие нынешних дней.


xvii

Если кто-то в запале толкнул невзначай –
Ерунда. Даже с умыслом если. Пускай.
Кто силён – милосерден. Прости. Только боли
Тех, кого под крыло взял, вовек не прощай.


xviii

"Чтобы алого лака не видел я впредь."
Хоть во гласе звучала не сталь, а лишь медь,
Только вечером дома жену правдобора
Обожгла эта фраза похлеще, чем плеть.


xix

Как сказал бы один досточтимый мудрец,
Всё пройдет, это тоже. Так что ж ты, балбес,
Позабыв про азы, то ворчишь, то стенаешь?
Ведь мы тоже однажды пройдем наконец!


xx

Что ж, так было и будет всегда с давних пор:
Челнокам – бороздить безвоздушный простор,
Но, чем шире расправлен твой солнечный парус,
К сожаленью, тем проще "поймать" метеор.