Великой Тёмной Матери

... Силуэт проникает как в лёгкие прямо в сердце
Дым до горечи терпкий, но сладостный в тот же миг.
Кто ты, Ночь? До того в снах родная, что некуда даже деться
От разлившегося океана ни в тишь ни в крик.

Всё в ней плавает, ожидающее рождения,
Нету форм, только сгустки энергий на старте лет.
Нету слов, только музыка и поёт под Луной творение,
Что бы стало с мирами, если Её мелодий вдруг больше нет?

Отголоски её только в песнях, в картинах Нави,
Кто-то страхи свои прорабатывать занемог,
Потому Её нет в каждом взгляде у женщин, но бокал отравлен
Для желающих пить из её перекрёстков пройденных дорог.

Льётся, бьётся ключом первозданным сверканий небо,
Даже времени нет, лишь пространство алмазных звёзд...
Развевается на дыхании шлейф одежд тёмной сказки где-то,
Эта тьма не хтоническая, а парящая, как кометы хвост...

Или даже комета, но форм здесь придать не можем,
Нечто неуловимое, как кислород вокруг.
Но естественно женское, что повсюду и в тайны тихонько вхоже,
Оно неистребимо и вечно, не ждёт заслуг,

Возникали жрецы и пытались поймать как воздух,
Но и сами себе перекрыли поток небес.
Одевались во платье, творили лишь одним мозгом
И затмили на время Её волшебство чудес...

Шли столетия и все женщины позабыли,
Где их сила, какой богине молиться им?
В подсознании поселилась, осталась подводным илом
Ожидая того момента, терпений дни,

Когда высвободит всё накопленное в чреве Ночи,
Как возмездие и свобода в один поток.
Если не подавлять её, она спутником так охоче
Будет рядом как Облака тень между мыслей строк.

И витал Дух её сквозь века, в снах мелькая жутких,
Что хотели монахи добиться - то получа,
Проецировали на неё все мечтанья свои о той проституке,
Оскверняя все женские храмы для Палача...

Искажённо, но защититься пыталась адом
И на помощь взяла всех нечистых и созвала.
Пусть оправданы обвинения, Ей и надо,
Чтобы было где развернуться во тьме их глав.

Что ей было здесь делать? Служить недостойной силе?
Лишь войной завоёвывать фаллос привык, дикарь.
В женский век золотой группы дев воскрешали крылья,
А они не умели и думали, что, как встарь

Можно просто владеть и она вдруг раскроет тайны,
Но оставшись нема и верна лишь своим богам,
Превратилась в их страх в образе Нагайны,
Когда в жертву подруг её бросили да к ногам

Тех, кто кожу снимал, на себя надевал шаманом,
В женской коже казаться Ею желал дитём.
Всё проходит. И цикл настал. Маяком заглавным
Перекатываются в руки вод и стихий с огнём.

Хаосом вырвалась, разрушая богов устои,
Лишь достойных в себя впускала, как под крыло.
Тот спасётся, кто, как Мессия, поверит Ей втрое,
Нарекая Апостолом всех Апостолов не во зло,

А в любовь, что творили всегда в храмах Афродиты
Жрицы чистые и прекрасные, как слеза.
Их желали голодные видеть глупо и первобытно
Развращающей силой и перевернуть, побороть под себя назад...

Подчиняя стихию, разум смог ошибаться,
Не задумываться о воздействии исподтишка.
Научила своих дочерей замолчать, незаметно вжиться
Вокруг жертв тёмной аурой, без улик в подсознании издалека.

Обвиняют и по сей день в власти непокорной,
В лицемерии, лжи и мимикрии всех богинь.
И внушают, что все зависимы от фаллической силы притворной,
Символ этот внедряя в буквы своих доктрин.

Но не это так впечатляет миры забытых,
Лишь уверенный и спокойный во тьме огонь
Согревая, не угасает от ветров Её в кровь избитых
Рук, раскрытых навстречу силе, где ладонь в ладонь,

Где равны и никто подавлять никого не хочет,
Поддержание пламени в сердце Вселенных двух.
Если было б такое, то незачем станет Ночи
Логосу рисовать летучих мышей и оборотней, да лицо старух.

И в умелых руках Ночь звучит как гитара,
Не для войн порождала она первозданной миры...
Ждёт того, кто пришествием своим вторым возвеличит способности её дара,
И вернёт уважение для природной стихии вне лжи и игры.