Евангелие от Левиафана - рецензия на Прощание

«Евангелие от Левиафана»
(Рецензия на Прощание)


Ecce Logos – сложное и многострадальное произведение с особым требованием к читателю, и я говорю, конечно, про погружение. Ибо трактат моего друга, Немеля, предлагает не просто тайну как некую необходимую творческую находку для поэта; не просто исследование как обязательный интеллектуальный акт в работе мыслителя; – но больше, ибо автор этого текста предлагает выход, конечно, не обрисовывая его, как плохой писатель – во всех подробностях, но предоставляя выбор – указывая на ещё один путь.
Структура книги динамична. Содержание, как спираль, возрастает в ценности и росте с каждой пройденной ветвью. Увеличивается сам контекст, уже как бы навсегда покидая мертвую точку своего крепления – автора и его эмоций, но, словно бы наследую традицию, продолжающий быть с ней связан, вынося её и себя уже вовсе за скобки, покидая границы рукописной страницы. Так язык теряет материю и возвращается в Вечность.
Хочу сказать, что Немелю, кажется, каким-то чудом удалось наконец-то решить проблему, которая тяготила меня множество лет. Его стихи, особенно в смысле данной вещи, уже совсем и не воспринимаются как классическая поэзия, даже как модернистская. И вообще – как обыкновенная поэзия. Стихотворение Немеля существует на грани интеллектуального действия (зафиксированной мысли, высказывания), поэтического и эстетического образа (чувственного опыта) и прозаической филологии (фиксирования объективной действительности, замечания) и воли к трансценденции. Его лирический герой субъективен, идеален, при том он – стопроцентный Немель, но как бы растворенный, потусторонний, призрачно присутствующий из-под покрова изучаемого им предмета. В такие мгновения «маленький», – то есть, – «немельский человек», так любимый автором, вырастает, не побоюсь того, до величины Пророка, будь то пламенный Зороастра, или праведный Иов. Но как только фигура его достигает какого-либо видимого эпатажа, он (лирический герой) сразу обращается совсем в ничто, почти полностью покидая текст, оставляя читателя наедине с собой. Так образуется иллюзия того самого «неизвестного текста», о котором я писал и в своих книгах, которые, как видно, пошли на пользу моему лучшему и любимому ученику. Это не столько трагедия человека, сколько Знака.
«Лишняя конечность» – это трактат о человеческой речи, о самом человеке и формах его выражения и представления. Это полифония слов, написанная в попытках решить вопрос жизни и смерти – краха (культурного и эстетического). Это философские крохи наблюдений происходящего, фиксация распада, но главное – это попытка отыскать логику катаклизма, и, возможно, подсказать путь к выходу из тяжелой ситуации, или же – пособие по настоящей борьбе, которая лишь подтолкнет человека и его речь к обрыву. В общем, это констатация фактов и вместе с тем – горестная песнь.

Оксель О’Брайнт
Вечность, ;


(из лирического трактата "Лишняя конечность", 2022-2023)