Логика речи

1
Часть

Ты ждёшь ушедших? Но они ушли
так глубоко, что ни души, ни тени.
Их всё забыло: и часы, и стены,
и вечность, и песок, и ночь, и день, и
дожди, и снег, и сосны всей земли.
 
Кто прав из них - не разобрать уже.
Когда разлуку множишь на разлуку,
от голосов, перечащих друг другу,
в твоей бесцельно-целостной душе -
 
разлад. Что остаётся? - зыбкий знак:
след пальца на стекле полупропащий -
так много воли, лжи, стихов и так
судьбы в наличье мало настоящей.
 
Два голоса оставшихся тепла
и беспокойства города коснутся.
Как и тебе, дарована была
им память. Больше не в ком ей проснуться.
 
Как ласточка слепая, так она,
крылатая, в тебе трепещет голо,
твой классицизм, торжественная школа,-
скажи мне, какова ему цена?
 
Так падает на лестницы, от нас
отторгнутый и обречённый час.
Как плат. На метры, обжитые нами.
На тот пробел, что вклинился, светясь,
меж прошлым и грядущим временами.

Томас Венцлова, 1966, «Знак речи»


2
Часть

  ...и при слове "грядущее" из русского языка
        выбегают мыши и всей аравой
        отгрызают от лакомого куска
        памяти, что твой сыр дырявой.
        После стольких зим уже безразлично, что
        или кто стоит в углу у окна за шторой,
        и в мозгу раздается не неземное "до",
        но ее шуршание. Жизнь, которой,
        как даренной вещи, не смотрят в пасть,
        обнажает зубы при каждой встрече.
        От всего человека вам остается часть
        речи. Часть речи вообще. Часть речи.

Иосиф Бродский, 1975, «Часть речи»


3
Апофеоз

Мне не найти моей звёзды,
в полыни тонет город,
по-прежнему своей вины
не зная – в ней расколот
на звёзды меньшие, чем те,
что светят нам на потолке
в краеугольной темноте
в консервах комнат.

А я пишу для них одних,
не сочиняю – ритм играю, –
и город, превращаясь в стих,
в себе иное превращает
в первейший мускус, каплю зла,
конечно, вырядив веса
(ведь зло границ не знает),
свой вес по буковкам теряя.

Как ты и я, как тело, что лежит
в блокноте, – допишу, – почти в квадрате, – 
я перечел, – почти в "линейке" под литру, –
ещё попытка: верен знак
себе же сам
(как есть, голяк), –
так слово
отпускают на ветру.

В том заключается пари,
и буква, зная про себя,
идёт до речи, красоты,
теряя форму языка,
она не знает ни побед,
ни поражений, – лишь поэт
заключит:
Речь моя пуста!

оглох мой слух, уста в немении!
Я не нашел звёзды, не получился стих, –
застряв, по сути, в новом времени,
которого не знает ни язык, ни вообще
формирование
лингвы, – кровописание, –
звезда и слово 
падают на стык...

Времён других, неназванных ни прежде,
ни в будущем (как измерении обрящем).
Так речь отдается слепой надежде
на существование в настоящем.
Выходя за пределы, в другой мотив,
поэт как бы свершает сплошной отлив.
Так речь уплотняется (волнами в океане).

А я, дойдя до точки, как в бреду,
ищу иную музыку прилива.
Я понимаю, дело – неделимо.
Но, дважды думая, делю свою звезду
на город, где друзья её зарыты.
Так речь, приобретая форму скрипки, –
  в существовании, –
    являет собой струну.

Немель, 2023, «Апофеоз речи»


4
Логика

... кто в этой логике мы?.. и где нам место?
Всего лишь список фамилий – три жалких текста,
сокращающихся до "родился-умер" – всего лишь даты.
Числа сидят на троне – заслуженный чемпионат Распада.
И речь чужаков расходится на цитаты...
И вся их жизнь воспринимается – как цитата.
В этом суть математики, это логика современного квеста:
Наличие тела портит отсутствие текста.

Темно в могиле, а в склепе – глухо,
где литература – попытка звука.
Но иногда некромант скелета
поднимет из мертвых, опять в изгнанье.
В музее древности. "Кости самоубийцы-поэта".
И речь гида, – "родился-умер", – как прочитанное заклинанье.
– Он писал стихи, жил под богом, под Алфавитом.
А теперь его речь украшает могильные плиты.

Победителей нет. И Милош, и Кундера исчезли.
Маяковский в аду. Эзра Паунд  и Бродский в бездне.
Завершение. Бесконечности. Не существует. Пруст.
Писать – как кричать в/на океан, – спросите водоросли и моллюска.
Стихотворение – это способ замедлить время, избавив его от чувств,
это, собственно, инструмент измеренья чувства.
Ну а что после автора? Когда дописан уже проект
библиографии? Ясно: Победителей не было, не будет, и сейчас – нет.

Поэт – не история. Поэт – реакция,
революция, демонстрация.
Anarchy Never Die. Всё остальное – бренно,
"и-всё-такое", памятка и уловка.
Смысл литературы – на свалке найти колено,
чтобы продолжить род – бессмысленный поиск бога.
А речь, как запах, на свалке – как ориентация,
в какой стороне искать и кого. Поэт – это реакция.

Отыскав уязвимость, вычислив конечность,
бесплодную веру, допустим, в вечность,
рублю без крови. Но тошнит – словами.
На вкус как пепел. Звучит как время
Русский язык, как мы знаем, играется с временами:
пока писать что-то – это словно стоять за-дверью.
А как станешь костями, то сразу Прима.
И осталось честным тебе – лишь имя.

---
Победителей нет.
Текст – самый первый доносчик.
Загробного мира язык – это то,
как давило на плечи
при жизни. Бессмертно искусство?
Это мертвые строчки.
Знак приобретает смысл в распаде.
Это логика речи.


(из лирического трактата "Лишняя конечность", 2022-2023)