Пейзаж для Неба

1
Первейшая Конфигурация Темноты (BDR)

Моё темное небо, потерянное, невероятное...
Чем ты смотришь? Кто дал тебе бога?
Ты умеешь читать? Какие книги предпочитают ангелы?
Я бы стал их печатной машинкой,
чтобы издавать пошлые журналы про небесных ****ей;
втюхивать львиноголовым дешевый джанк, амброзию;
продавать средство от загара, словно оно защитит их от пламени Ада;
о, да, я бы стал печатной машинкой фирмы «ЭДЕМ»,
и тогда бы все узнали, как я умею рыдать –
стук-стук-стук – клавиша – стук-стук-стук –
Замечательный текст, господин Издатель! – замечательный текст –
стук-стук-стук – клавиша – Поздравляю, ваш роман номинировали
на Растопку Печей – премия ФАБРИКА ваша! – пройдемте в Цех! –
стук-стук-стук – клавиша – стук-стук-стук – я просто пишмашинка –
рыба, создавшая океан, чтобы найти свое море – стук-стук-стук –
о... о... я бы действительно хотел всё это...
глядеть в темноту...
пить маленькие коктейли звёзд...
читать Платона и Плотина, жить в Сумеречном лесе, в чужой стране...
читать «Вифлеем» Лесьмяна и чувствовать себя самозванцем...
ничего не читать, смотреть на небо, стать поверхностью...
ничего не чувствовать, ничего не помнить, ничего не понимать...
смотреть, как ангелы насилуют рассвет...
ангелы ангелы
вам не стыдно?
я позвоню наберу
начальник превратит вас в пепел
вы станете маленькими беленькими страничками
дадада белыми белыми страницами
я буду выстукивать – стук-стук-стук –
и ваша бездарная смерть обратится
в текст

я печатная машинка! меня подарили богу!
бог снес меня в лавку старьевщика! отнес к людям!
вандалы врываются в ночь! меня швыряют о стену!
я больше не напишу ни слова! клавиши выпали, чернильная кровь!
меня топчут ногами! меня бьют водосточной трубой!
я харкаю знаками! я умираю! теперь я всего лишь текст! я призрак!


2
Песни Сбитых Лётчиков
(абстрактный хорус)

1.
Отступись от неба, летчик
с черною звездой,
будто ты сгорел той ночью
с космосом, со мной.
Но нигде не хоронили и никак не вспоминали
лейтенантов двух.
Лучше неба – лишь медали,
боли – плач старух.

2.
Мы – никто, и мы – нигде,
в черноте, в звезде.
На нас смотрят облака.
И туман, и тьма.
Кто мы в этой Пустоте?
Кто ты, Пустота?

3.
Горы, скалы и утес.
Два заряда. Бомбы.
Возжигается вопрос...
да разбирался кто бы.
Два снаряда. И крыло
загорелось, словно
вся поэзия ничто,
и ничто – условно.
Хули делать? Вниз летим,
падаем скорее.
Хочешь жить, убей режим,
расшатай сильнее.
Вот и кончен механизм.
Падаем, сгорая.
В предложеньи слово "жизнь"
"смертью" заменяя.

4.
Повторяется одно
с тожем каждый раз.


Морг напоминал восход,
Луна стекала с нас.

Люди вышли из неё,
словно из могилы.

Не понять, зачем и кто,
и за что нас сбили.

5.
Описав дугу над лесом,
возвращался в дом
сокол с юной поэтессой,
скажем, с новым интересом,
с Пустотой.
Два стервятника поодаль
разлагались в те минуты
Они были не нужны,
их подбило время.
Сокол их не вспоминал,
он вообще привык не помнить.
Поэтесса: Кто ты сам?
Сокол: Кто-нить.

6.
Друг, ты спишь? Не надо спать
Веки – приближенье распада.
– Розенкранц, не стоит нам умирать.
– Да, Гильденстерн! Но надо!
– Когда погибает строфа...
– Да вот только "когда" – не понятно!
Не кончается ночь никогда,
а утро – завтра.
– Кто ударил нас? Кто ластиком стёр?
– Увы, друг, поэзия – платна.
Наш автор – зазнавшийся вор.
Кончайте его, ребята!
– Вроде, повесили. Пусть танцует
на ветру. – Ублюдок. – Падла.
Читатель,
кхм-кхм,
этого стиха как бы не существует.
Мы точно не()винные пятна.


3
Обратное Уплотнение, или Рага Строителя

Спектакль продолжается. В антракте
курили опиум, купались в золоте,
я показал господам пару мистических практик –
митинг и петтинг – неотличимы жёлуди,
что существуют, пока существует носитель – дуб.
Спектакль продолжается. Третье действие. Паб.
Мой герой позабыл слова, как рыба не знает губ, –
он кричит тишиной – придуманный Шнитке, кляп.
Завершается жизнь. Карлик ползет в вигвам.
В мокрых штанах сигарету найдет лингвист.
Слово – есть жизнь. Но как объяснить словам,
что слово есть жизнь, – вспоминал террорист
старый, педераст-генерал, развратник Данко.
Я играл с ним в опиум, трубкой выбив последний данк.
Я лежу на свалке. И во рту у меня лишь свалка.
Свалка – везде. В книгах – попытка свалк.
Мы всё засрали. Берлин сдан в ломбард, друг Дёблин.
Шизофрения. Вороны. Кто из них подъедает плечи?
Кручу шарниры слов, как зашкафный безумный гоблин:
Шизофрения – это уже не часть, а как бы попытка речи.
Одиночество фраз. Они не могут найти друг друга.
Поэты разбросаны. Культура – у каждого на уме.
А я пытаюсь найти траву... Землю! коня для плуга!
но вокруг лишь слова, хаотично совокупляющиеся во тьме –
это Темный Логос. Трепет. Конец Раздора.
Тень забавляет разум. Тень заменяет разум. Тень – уже не предел.
Грядет Новая Сущность Ужаса –
НЕВОЗМОЖНОСТЬ
              СТЫДА
                И ПОЗОРА, –
как последнее слово науки:
"Комплементация Наших Тел".


(из лирического трактата "Лишняя конечность", 2022-2023)