Октябрь...

  Тёмный лес осени шумит ровно. Облака завило в смутное подобие галактики. В светящейся и бледной их спирали мерцают звёзды. К северу, над лесом, непоколебимо висит ковш Медведицы. По сучьям елей медленно карабкается к миру полумесяц. Тихон водит носом, сужает глаза от ветра и смотрит в темноту. Псу открывается новое в мире. Его душа растёт. Он у нас ещё совсем малыш. Беспокойный и неутомимый. А тут затих. Только скулами поваживает, щурится и жадно хватает ноздрями воздух.
Ехали утром в город. Лил дождь. Дороги стали рыжими и скользкими. Хватали душой лесок, речку, придорожные лужи. Следили взглядом рои стремительных свиристелей.
  ...Люблю поредевший осенний лес. Его нищета: угасающие за рекой осины и берёзы, бедный трепет последних листочков в деревенской рощице, оскудевшая позолота – поражают сердце необъяснимой печалью. Кажется, тут-то и есть нечто бесконечно наше, бесконечно русское, что дало нам великую поэзию, музыку, литературу… В сердце нет боли. Совсем нет. Есть что-то сродни молитве красоте этой. И, покидающая нас, она нам ещё дороже.
  Фаворское прохладное небо, скудельный цвет кустов и деревьев, иконное свечение обочин. И молчаливый диалог между ними и тобой, похожий на тихое прощание влюблённых на неведомой станции…