Вершина

Помнишь ли ты эти горы,
Помнишь ли ты их, друг мой?
Душевным рвеньем томимый,
Ведомый жестокой звездой

Ты рвался тогда к тем вершинам.
Созерцая утесы тех скал,
Подобно святым пилигримам,
Смысл движеньем искал.

Карабкаясь по отвесным обрывам,
Ты был волей судьбы одержим.
Если б знал ты, в том хаосе порыва,
Что не было вовсе вершин.

Обещали попутного ветра,
Сулили прибиться в лагуну.
Тебе вручили из терна венец,
Под возглас «E pluribus unum!»

Но ты глух был тогда к их речам,
Равнодушен к чужому желанию.
Был подобен слепцу одинокому,
Что ведом господнею дланью.

Ты не ведал обмана корыстного,
Ты был воздухом гор одержим.
Под канонады, в лишеньях и тяготах
Ты был сам с собою един.

Много тех, кто с тобой шли погибло,
Покой Абсолюта познав.
И ты сам был отчаяньем убитый,
Обедневший духом, сознанием пав,

Ты шел, отчего, сам не зная.
От того ли, что в этом кресте
Тебе виделось божие знамя
И сакральный auto de fe?

От того ли, что в светлой вершине
Тебе виделось нечто иное?
Нечто высшее, вечное, чистое,
Справедливое и благое?

От того ли что ты падок на веру?
От того ль, что твой алчный взор
Устремлен на фальшивую славу,
И из кургана рисует Фавор?

И вот за плечами обрывы.
Разочарованья, паденья, подъемы.
Разбитые в дребезги мечты,
Идеалов блеклых фантомы.

Взором печальным и мудрым,
Безучастно направленным в даль,
Лицезрел лишь боль бесконечную,
Лишь тоскливую мглу и печаль.

Лицезрел открытую ненависть,
Тьмы и света союз и вражду,
Вездесущее естество мироздания
И зажженную в небе звезду.

Ты вздрогнул. Кратко и тихо,
Но решительно молвил: «non sum».
И ступил твердым шагом отчаянно
Во всеобъемлющей вечности храм.

И пали оковы душевные,
Преисполнилось болью сознание.
Сровнялись в борьбе бесконечного
Вошь и Творец Мироздания.

Когда ты с гор тех спустился,
Преисполненный жаждой борьбы,
Ты в бурном движении слился,
 С могучей вершиной горы.

И своею кровавой десницей
Робко коснувшись земли,
Ты обрушил светила небесные,
Дав побег виноградной лозы.

Неизбежности страх созерцая,
Я вопрошаю с горящей душой:
«Помнишь ли ты эти горы,
Помнишь ли ты их, друг мой?»