Летающий Над Ветром Джэрард Мэнли Хопкинс

Я поймал этим утром утра приспешника, короля-
дом от лучей утра дофина, пестро-зарного-эскиза Сокола, в его парении
От катящего уровня под ним недвижного воздуха, и в спряжении
Высот там, как он звонил возле правления от тяжкого крыла

В его экстазе! затем в сторону, в сторону вперед на качелях,
Как коньковая пята скользит плавно у изгиба-лука: бросок и ускользание
Отвечали большому ветру. Мое сердце из засады
Смешалось пред полетом — заслуга по себе; мастерство своего дела!

Грубая краса, и доблесть, и деяние, о, воздух, гордость, шлейф, теперь
Стяжение! И огонь, что вырвется из тебя тогда, в миллиарды
Раз говорит любовнее, более опасней, О мой кавалер!

Нет чудес тому: простая работа дает плугу внизу зиллионов
Блистать, и сине-бледные угли, ах, мой незабвенный,
Падают, досадуя себе, и ранят золотую-киноварь.




THE WINDHOVER

BY GERARD MANLEY HOPKINS

I caught this morning morning's minion, king-
dom of daylight's dauphin, dapple-dawn-drawn Falcon, in his riding
Of the rolling level underneath him steady air, and striding
High there, how he rung upon the rein of a wimpling wing

In his ecstasy! then off, off forth on swing,
As a skate's heel sweeps smooth on a bow-bend: the hurl and gliding
Rebuffed the big wind. My heart in hiding
Stirred for a bird,—the achieve of; the mastery of the thing!

Brute beauty and valour and act, oh, air, pride, plume, here
Buckle! AND the fire that breaks from thee then, a billion
Times told lovelier, more dangerous, O my chevalier!

No wonder of it: sh;er pl;d makes plough down sillion
Shine, and blue-bleak embers, ah my dear,
Fall, gall themselves, and gash gold-vermillion.