времена Шопена

Жёлтый сентябрь догорел, обветшал, поник,
что с этим делать не знаю, но постепенно
думаю - вроде, пора завершать пикник,
был Мендельсон, а теперь времена Шопена.
Осень закончена, считывать с языка
новые версии старых контаминаций -
гиблое дело, но если молчишь - тоска,
стиль толстосума, но быт всё равно бедняцкий.
Остовы чёрных деревьев торчат в окне,
фон размывают оркестры, дожди, болезни.
Можно лечиться, но это не нужно мне,
проще болеть, это даже немного лестно -
все суетятся, жалеют, но грань тонка -
чуть подлечился - потребуют что-то снова -
песен, стихов, продолжения пикника.
Много инстинктов, довольно и основного,
чтобы гулять и заглядываться на них,
милых, красивых в осенних своих печалях.
Старость - не радость. Завидный ещё жених,
как вороной выделяется в стаде чалых,
серых и в яблоках, пегие тут не в счёт.
Улицы медленно тают в рядах посадок,
и по асфальту вода ручейком течёт,
утро прохладное, вечер горяч и сладок.
Девушки, барышни, женщины, что в соку,
пусть пикники завершились, но вместо сплина
можно любовной истомой сменить тоску,
если душа - это камень, то тело - глина.
Осень прекрасна, роскошна и молода,
слово переполняет её аллеи.
Можно болеть и лечиться. О да, о да!
Вот и на сердце немножечко веселее.